Но война — это также и социальная революция, широко рассеваемая по бороздам окопов и очагам городов.
А пока что единственный шанс на победу этой программы иллюзий, грубого обмана и гибели — помимо блестящей приманки национализма — грубая сила, сила государства. Ведь все правительства Европы и Америки являются фашистскими или предфашистскими.
Капитализм катится под гору по всем статистическим кривым, цифры увлекают его вниз, он экономически развалился, — но политически еще силен. Банкроты вооружены до зубов. Они уже не могут стоять на ногах, но в их руках — пулеметы, танки, бомбы, армии, отъевшиеся жандармы, годные в экспонаты на сельскохозяйственную выставку. В их руках — суды (тюрьмы), газеты, школы, дипломатия и наступательные союзы. В их руках — законодательство, они фабрикуют законы, как монету. Они создают инфляцию законов. У них есть все, чтобы «освободить» страну от свободных людей, грабить слабых, злоупотреблять цивилизацией, разжигать патриотические чувства мелкой буржуазии до эпилепсии, до смертельного исхода, расточать плоды труда — и всеми этими средствами еще ненадолго поддержать эру упадка и разрушения.
Итак, имеется шесть частей света: пять старых и одна новая. Повсюду, кроме советского материка, правительства — это враги народа.
Все народы, загнанные в свои страны, как в стойла, все народы, посаженные в концентрационные лагери, которые обнесены государственными границами, — равны, и советский народ не выше их. Каждый народ велик, каждый заслуживает уважения. Живая масса священна. Ненависть к вожакам капитализма, которые издали кажутся безумцами, а вблизи оказываются негодяями, — неотъемлемая часть уважения к народам: к великому германскому народу, к великому итальянскому народу, к великому английскому народу — и ко всем остальным (а вернее — к единому и единственному народу).
Правительства, повсюду злоупотребляющие властью, которой они не имели бы, если бы все было подвергнуто честному пересмотру, — ведут себя в своих странах либо как палачи, либо, когда им нужно убедить несчастных, будто они исцелят их, — как шарлатаны и гипнотизеры. А друг с другом они занимаются крючкотворством и до смешного сложным мошенничеством, — в открытую нельзя вести такую политику, при которой усиление одного возможно только за счет явного ослабления других.
Все это — через множество предварительных соглашений и подготовительных конференций — приводит к росту вооружений. И полная свобода пушечным фабрикантам: они очень любезно продают свои товары будущим неприятелям. (Вспомним, кстати сказать, знаменательный прецедент: во время войны, на болгарском фронте французских солдат расстреливали из французских 75-миллиметровых орудий; во время войны с риффами французских солдат убивали из французских винтовок. Г-н Шнейдер-Крезо контролирует и эксплуатирует чешские заводы Шкода, поставляющие оружие Германии и толкающие Гитлера к войне. Недавно Жан Сеннак заявил на конгрессе радикалов — и опровержений не последовало, — что Шнейдер продал Германии 400 танков и что один французский завод, находящийся на юго-западе, продает ей же материал для производства взрывчатых веществ. Такие двусторонние заказы идут своим чередом и в других местах. Не так давно Китай и Япония совместно обратились к одному из своих общих поставщиков, чтобы побудить его снизить цены на орудия смерти (действительность переходит в карикатуру!).
От Балтики до Средиземного моря все страны скованы торжествующей капиталистической разрухой.
Началось с Италии. Резня рабочих и революционеров, омерзительный террор, жестокости и угнетающие воображение своей изощренностью пытки, каких не знала инквизиция; всеобщее порабощение при помощи револьверов и танков, медленное умирание в сочащихся заразою тюрьмах.
Громкоговоритель мировой реакции Муссолини появился на общественной арене как социалист чистой воды в тот момент, когда иностранные капиталисты еще утопали в золоте, когда достаточно было стать предателем, чтобы пойти в гору. Сегодня убийца Матеотти и тысяч его братьев вознагражден за все свои предательства и преступления заговором молчания, что так характерно и позорно для нашей эпохи. Он привил Италии свою славу.
Глава чернорубашечников, некоронованный король итальянцев только перекрасил фасад Италии, но ничего положительного не сделал, — разве что сократил число итальянцев. Разорение не перестает распространяться по стране, ныне экономически самой слабой в Европе после Германии (фашизм — «возродитель человечества»!). В Италии, — где учителя преподают в мундирах, где рабочему, даже если он имеет работу, нечем кормить детишек, — ради оживления торговли канонизируют новых святых. Там царит молчание в наморднике, там — показной порядок ради туристов.
Не так давно этот напыщенный Пролаза, — внешней политикой он занимается и как игрок, и как шантажист (он в ней и ревизионист, и антиревизионист, что хотите, только бы быть на переднем плане и получать хороший гонорар за роль арбитра), — заявил, что Италия находится на дне пропасти и «ниже упасть нельзя» … «Врач, акушерка, учитель, инженер — все это роскошь. Если их будут требовать повсюду станет еще хуже», — заявил раззолоченный прохвост, не так давно пускавший своим соотечественникам пыль в глаза умопомрачительными трюками и обещаниями. Наконец, Италия считает своим долгом добиться путем провокаций завоевания единственной независимой страны в Африке — Абиссинии, насчитывающей десять миллионов населения.[26]
Германия свастики (свастика — две скрещенных виселицы). Рабочий класс этой страны сопротивляется героически, ему предстоит все переделать заново. Гитлер — со своей челкой, лицом негодяя, квадратными усиками, вылезающими из носа, и маниакальностью пьяного моралиста — был выдвинут к власти двумя старыми пройдохами — Гинденбургом и Клемансо (ведь злодейская нелепость Версальского договора есть единственный, хоть на что-то похожий аргумент этого бандита!).
Гитлер держится избиениями рабочих, военными парадами и радиооркестрами, инсценированными судебными процессами, убийствами канцлеров, любовными раздорами своих телохранителей (ночь 30 июня, политико-романический скандал).
Этот потрошитель евреев остается не чем иным, как громкоговорителем и агентом капитализма. Теперь, когда он короновался сверхимператором, политика его состоит в отказе от национал- социалистической программы, вознесшей его на трон. Чтобы угодить могущественному рейхсверу, он вычеркивает из этой программы все, что в результате игры словом «социализм» могло бы сбить с толку впавшую в детство Германию и показаться демократическим. По мере надобности он ликвидирует все недоразумения при помощи ночных налетов.
Он сжег книги, он сжег рейхстаг, он пытается поджечь Европу.
И это может ему удаться. У государственной машины, с высоты которой разглагольствует Гитлер, есть страшные рычаги. Все силы, все средства полузадушенной, но все еще необычайно жизнеспособной великой страны, всеохватывающая германская администрация, твердое доверие к дисциплине, еще живущее в некоторой части населения, — все это брошено на лихорадочную работу вооружений. Цель — пока не наступил полный экономический крах, добиться какого-нибудь эффектного результата. Сегодня германский рабочий, занятый в производстве, получает меньше, чем несколько лет назад получал безработный (нищета — хороший советчик). На фоне германского скандала растет моральный авторитет коммунистической партии. Война — единственный выход для Гитлера, не имеющего никакой положительной программы. Как только он почувствует себя достаточно вооруженным и заручится союзниками, он сбросит маску[27]. Никогда еще ни одну страну не вовлекали в авантюру так откровенно.
В Австрии правительство не хочет прибегать к услугам иностранного бандитизма; только свой собственный! Рабочих должны убивать национальная армия и полиция (официально) и хеймвер (официозно), — не иначе. Канцлер Дольфус, расстреливавший трудящихся, осеняя их крестным знамением, маленький христианский канцлер, хорек европейского зверинца … Его самого убили, тем не менее, он остается убийцей.
На Балканах, как и в Италии, уже лет пятнадцать не прекращается белый террор. Болгария — это официальный притон: массовая резня, лес виселиц (людей тысячами вешают, разрубают на куски, сжигают заживо, уродуют, калечат, вырывают ногти и волосы, выдавливают внутренности, мужчинам и женщинам протыкают животы раскаленным железом, — и сколько еще таких приемов распространяется почти по всем европейским странам! Один их невероятный перечень — это крик проклятья нашему веку).[28]
