Кэнди не до конца постигла смысл обращенной к ней речи, но в одном была уверена твердо, и эта уверенность пришла к ней, когда она обдумала услышанное: суждения Джимоти были совершенно справедливыми и взвешенными. Она не решилась прервать своего собеседника вопросами, которые вертелись у нее на языке, поскольку он с воодушевлением продолжал посвящать ее в интереснейшие нюансы абаратской жизни и она ловила каждое его слово.
— Коммексо — вот подлинная беда, — говорил Джимоти. — Роджо Пикслер и его Малыш. Он приобретает культовые здания и открывает в них рестораны. И никого, похоже, это не волнует. Слишком все заняты поглощением его Панацеи. Меня мутит при одной мысли об этом. Час за Часом, День за Днем он с нашего молчаливого одобрения изгоняет из наших жизней магию. А что мы получаем взамен? Содовую воду и Панацею. — И Джимоти сокрушенно покачал головой. — Теперь ты понимаешь, о чем я?
— Да, я кое-что начинаю понимать, — кивнула Кэнди.
— И вот появляешься ты. Прямиком из Иноземья. И сразу пошли толки: «Неужели... Неужели она — та самая?..»
— «Та самая» — кто?!
— Та, кто исцелит наши недуги. Спасет нас от собственной глупости. Пробудит нас!
Кэнди могла ответить на это лишь одно: нет, она совсем не та, кого все ждут с такой надеждой. Она... просто никто. Но, догадываясь, что Джимоти будет неприятно это слышать, Кэнди промолчала.
— Что до меня, — сказал он ей, — то я твердо уверен в одном: ты явно незаурядная личность, дух твой удивительно силен, его нелегко сломить.
Кэнди помотала головой:
— Во мне нет ничего похожего на... Я совсем не та, за кого...
Не договорив, она тяжело вздохнула. Ей так не хотелось разочаровывать Джимоти, лишать его вспыхнувшей было надежды. Но слыханное ли дело — пробудить целый архипелаг! Да она и сама-то проснулась совсем недавно, очнулась от тягостного полусна и тотчас же стала рисовать на обложке учебника морские волны.
— Будь отважна в достижении своей цели, — улыбнулся Джимоти. — Даже если она не до конца тебе ясна.
Кэнди согласно кивнула.
— Просто невероятно, что тебе удалось выйти живой из всех недавних передряг. Ты отдаешь себе отчет, что кто-то неусыпно о тебе заботится?
После этих его слов перед Кэнди снова промелькнула череда воспоминаний о событиях, случившихся после ее знакомства с Джоном Хватом. Когти и зубы чудовищного Остова, которому так и не удалось ее схватить; вздымающиеся волны моря Изабеллы, где она чуть было не утонула; стрелы, выпущенные из арбалетов Роджо Пикслером и его телохранителями, едва в нее не угодившие; смертельно раненный мотылек, в грудь которого она крепко вцепилась, чтобы не упасть с головокружительной высоты. Ну и в довершение ко всему — встреча с Захолустом. Что и говорить, на каждом шагу ее подстерегали ловушки одна опаснее другой.
— Все началось с Ключа, — задумчиво произнесла она, — который теперь у Захолуста. Я хотела бы получить его назад. Не могли бы вы мне в этом помочь?
— К сожалению, здесь я бессилен. Хотя Захолуст — пленник, а я его страж, не в моей власти отнять у него то, что он у тебя похитил. Я также не вправе конфисковать его волшебные шляпы.
Кэнди пожала плечами:
— Как странно.
Тут в разговор вмешался Захолуст, успевший между делом снова нахлобучить на голову все свои головные уборы.
— Ничего странного! Я — великий волшебник, доктор философии, а он — всего лишь блохастый тарри, по чистому везению прямоходящий. Он ничего не может со мной сделать, ему поручено только следить, чтобы я не удрал с этого проклятого острова. Но все изменится, когда сюда пожалует Отто Живорез.
— Живорез! — спохватилась Кэнди.
Она так увлеклась разговором с Джимоти, что совсем позабыла о грозившей ей новой опасности.
— Что общего может быть у тебя с этим злодеем? — удивился Джимоти.
Захолуст, не дав Кэнди ответить, злорадно изрек:
— С ним достигнута договоренность о доставке девицы Повелителю Полуночи. Вместе с Ключом, который она украла.
— Пошел прочь! Вернись в дом, колдун! — махнув лапой, прикрикнул на него Джимоти. — Ты меня утомил своей болтовней. Братья и сестры, взять его!
Кошки, повинуясь команде, окружили Захолуста со всех сторон и протяжно замяукали на разные голоса. Они подступали к нему все ближе, так что он был принужден направиться вверх по склону холма, к месту своего заточения.
Однако, сделав несколько шагов, он снова обернулся с перекошенной от злости физиономией.
— Мерзкие создания! Что тебе стоило их тогда отравить, девица? — воззвал он к Кэнди.
Тут кошки подняли оглушительный визг, и, хотя Каспар продолжал сердито разглагольствовать, голос его совершенно потонул в этих звуках.
— Он просто чокнутый. — Кэнди покрутила пальцем у виска.
— Возможно, — с некоторым сомнением отозвался Джимоти. — Жаль, что тебе довелось с ним столкнуться. Но поверь, Каспар всего лишь пешка в большой и сложной игре.
— Кто же тогда затеял эту игру? Кристофер Тлен, да?
— Я предпочел бы не поминать его лишний раз, если ты не против. Мне кажется, чем больше говоришь о тьме и смерти, тем они ближе.
— Простите, — потупилась Кэнди. — Это я во всем виновата.
— Что ты имеешь в виду?
— Я позволила этому типу отнять у меня Ключ. Мне следовало сопротивляться что было сил, а я...
— О нет, леди! — запротестовал Шалопуто, до сего момента лишь молча прислушивавшийся к их диалогу. («Он назвал меня «леди», — подумала Кэнди. — Совсем как Джон Хват. До чего же приятно это слышать!») — Ты ни в чем не виновата. Он заставил тебя покориться при помощи колдовства, применив могущественное заклинание Откровений. Такому никто не в силах противостоять. Кроме волшебников, разумеется.
— Он прав, — кивнул Джимоти. — Бесполезно винить себя в случившемся. Напрасная трата энергии.
Захолуст наконец-то добрался до своего дома на вершине холма и с шумом захлопнул за собой дверь. Угрозы и брань, которыми он на протяжении всего подъема осыпал кошек тарри, как и их сердитые завывания, наконец-то смолкли.
Теперь Кэнди ясно различала шум ветра в высокой траве. И этот звук напомнил ей о доме, о бескрайней прерии за городской чертой Цыптауна. Ее внезапно охватило острое чувство одиночества. Не то чтобы она вдруг захотела вернуться на Последовательную улицу, в дом номер тридцать четыре, нет, но ее неожиданно пронзила мысль о том, как неправдоподобно велико расстояние между этой обдуваемой ветром поляной и тем маленьким
