«О, это...»
«Что это? Воздушный змей?»
«Это не моих рук дело», — ответил Венделл.
«А что это тогда?»
«Не знаю, — сказал Венделл. Его улыбка исчезла. — Лучше не спрашивать, а?»
«Но я хочу знать, — настаивал Харви, повернувшись к миссис Гриффин. — Я думаю, она слетела с крыши».
«Тогда это была летучая мышь», — сказала миссис Гриффин.
«Нет, в сотни раз больше, чем летучая мышь. — Он раскинул руки. — Огромные темные крылья».
Миссис Гриффин нахмурилась, слушая Харви. «Тебе показалось», — сказала она.
«Нет», — запротестовал Харви.
«Почему бы тебе просто не сесть и не поесть? — спросила миссис Гриффин. — Если это не летучая мышь, тогда этого не было вовсе».
«Но Венделл тоже видел. Разве не так, Венделл?»
Он оглянулся на мальчика, который ковырял в тарелке с дымящейся индюшатиной под клюквенным соусе.
«Какая разница?» — сказал Венделл, жуя.
«Просто скажи ей, что ты видел».
Венделл пожал плечами. «Может, видел, может, нет. Это ночь Хэллоуина. Снаружи и должны быть ряженые».
«Но не настоящие, — сказал Харви. — Обман — это одно. Но если чудовище было настоящим...»
Пока он говорил, он понял, что нарушает правило, которое он сформулировал на крыльце: не важно, было ли крылатое созданье настоящим или нет. Это место миражей. Не будет ли он счастливее, если просто прекратит спрашивать, что реально, а что нет.
«Садись и ешь», — повторила миссис Гриффин.
Харви покачал головой. Аппетит у него пропал. Он был зол, хотя не вполне понимал на кого. Может, на Венделла из-за его пожатий плечами, может, на миссис Гриффин из-за того, что она не верит ему, или на себя за то, что боится иллюзий. Может, и на всех троих.
«Я собираюсь в свою комнату переодеться», — сказал он и ушел из кухни.
Он обнаружил Лулу на площадке между этажами. Она смотрела в окно. Ветер ударял в стекло, напоминая Харви о первом визите Риктуса. Однако порывы ветра приносили не дождь, а снежную крупу.
«Скоро Рождество», — сказала она.
«Рождество?».
«Будут подарки для всех. Всегда бывают. Тебе надо пожелать чего-нибудь».
«Ты этим сейчас занимаешься?»
Она покачала головой. «Нет, — сказала она. — Я здесь уже так долго, что у меня есть все, что я когда-либо желала. Хочешь поглядеть?»
Харви сказал, что да, и она повела его наверх в свою замечательную комнату, заполненную сокровищами.
Она явно обожала шкатулки, огромные резные шкатулки. Шкатулка для коллекции стеклянных шариков, шкатулка, играющая мелодию, вызваниваемую колокольчиками, шкатулка, куда входило полсотни других, меньших шкатулок.
Еще у нее было несколько кукольных семей, которые с отсутствующими лицами рядами сидели вдоль стен. Но все же самоё большое впечатление производил дом, откуда куклы были изгнаны. Он стоял посередине комнаты, пять футов в высоту от ступеней до верхушки, безукоризненный в каждом кирпиче, подоконнике, черепице.
«Тут я держу своих друзей», — сказала Лулу и открыла переднюю дверь.
Две ярко-зеленые ящерки вышли поприветствовать ее и поспешно взобрались по рукам на плечи.
«Остальные внутри, — сказала она. — Взгляни».
Харви заглянул в окна и обнаружил, что каждая идеальная комнатка дома была занята. Ящерицы лежали на кроватях, ящерицы подремывали в ваннах, ящерицы раскачивались на люстрах. Он громко засмеялся, глядя на их ужимки.
«Разве не забавные?» — спросила Лулу.
«Изумительно!» — ответил он.
«Ты можешь приходить и играть с ними, когда захочешь».
«Спасибо».
