вдруг в дверь постучали. Конни быстро вырвалась из объятий Адама и пригладила волосы.
В кабинет вошел Стивен Картер. Судя по его расстроенному виду, возникли какие-то проблемы.
— Прошу прощения, — пробормотал он, с понимающим видом оглядывая Адама и Констанс, и тут же перешел к делу. — Я только что отослал Дейва домой — кажется, тоже с гриппом. Парень до того разболелся, что едва голову держит. Какие у тебя планы? — обратился он к Адаму.
Кэйген по-прежнему сидел на краю стола Констанс, не чувствуя себя обязанным скрывать что-то от Стивена.
— Завтра вечером я улетаю в Филадельфию, меня не будет недели две. А как вернусь, работы будет выше крыши.
Стивен скривил недовольную гримасу.
— А ты, Конни?
— А я наконец-то увидела свет в конце туннеля. Два дела отложены, а один из моих клиентов отозвал заявление о разводе.
— Слава Богу! — Стивен протянул ей стопку папок. — Дейв проделал уже всю предварительную работу и клянется, что к понедельнику будет здоров, но мне надо быть уверенным, что кто-то еще войдет в курс этого дела, на всякий случай я не хочу откладывать слушание только из-за того, что фирма временно не в состоянии предоставить адвоката.
Кивнув, Конни положила папки на стол и уже хотела было открыть верхнюю, как вдруг заметила, что мужчины обменялись какими-то странными взглядами.
— Сегодня звонил Бен Харолдсон, — сказал Стивен. — Нам с Дейвом с ним не справиться, так что одна надежда на тебя.
Кэйген задумался.
— Я не смогу уделить ему столько времени, сколько он хочет.
— Может, Констанс? — спросил Стивен, не сводя глаз с Адама.
— Нет, — твердо ответил за нее босс.
— Что нет? — вмешалась в их непонятный разговор Конни, раздраженная тем, что они говорят загадками. — Кто такой Бен Харолдсон?
— Один из самых богатых финансистов Бостона, — объяснил Стивен. — Он невероятно богат и продолжает старинную, уважаемую в городе династию. В прошлом году против Харолдсона было заведено судебное дело по обвинению в том, что он якобы пытался обманным путем вытянуть у своих старых друзей приличную сумму денег.
— На прошлой неделе судья Ренегер остановил судебный процесс, ссылаясь на то, что присяжные не смогли вынести решения, а Бен уволил своего адвоката. Можно не сомневаться, сейчас он торопится найти нового, — добавил Адам.
— Вы хорошо его знаете? — поинтересовалась Конни, переводя взгляд с Адама на Стивена.
Оба ее собеседника выросли в элитных кругах Бостона и наверняка имели представление о том, виновен Харолдсон или нет.
— Ты считаешь, он виноват? — спросил Адам у Стивена, на лице которого при этом вопросе не дрогнул ни единый мускул.
Да, каким бы ни было их мнение, похоже, они не собирались высказывать его.
— У меня найдется время, — твердо сказала Конни. — Почему я не могу взять это дело? Или вы считаете, что я с ним не справлюсь?
— Нет, ты способна вести любое дело, — заверил ее Адам, — вот только я не хочу, чтобы ты связывалась с Харолдсоном.
Связывалась с Харолдсоном? Констанс тут же перешла в атаку:
— Ты намекаешь на то, что уверен в его виновности?
— Да не знаю я, виновен он или нет, — мрачно ответил Адам. — Просто не хочу, чтобы ты имела с ним дело, не хочу — и все тут!
Почувствовав, что запахло жареным, Стивен поспешил убраться с линии огня.
— Пожалуй, мне лучше уйти, — заявил он. — Марджи взяла с меня обещание, что я не слишком задержусь сегодня.
Как только дверь за ним захлопнулась, Конни села и, прищурившись, посмотрела на Адама.
— Ты просто щадишь мои чувства или на самом деле считаешь, что я могла бы справиться с делом Бена Харолдсона? — Она понимала, что для становления карьеры просто необходимо было иметь опыт в громких процессах именитых клиентов.
— Да, я знаю, что ты с ним справишься, — подтвердил Кэйген. — Больше того, я должен тебе сказать, что ты — один из лучших адвокатов города.
— Так почему же ты не хочешь, чтобы я брала именно это дело?
— Я не хочу, чтобы ты имела дело с Харолдсоном. — Адама начала раздражать настойчивость Конни.
— А если бы у тебя было время, ты бы стал представлять его интересы в суде?
— Возможно, — процедил Кэйген сквозь зубы.
— Так, значит, ты не имя фирмы защищаешь, отказываясь передать дело мне?
— Конни, сейчас меня волнует не фирма, а ты.
Именно этого Констанс и боялась.
— Иными словами, — холодно произнесла она, — ты не хочешь поручить мне дело лишь по личным мотивам, так? — Последние слова Конни произнесла таким резким тоном, что глаза Адама еще больше потемнели от гнева.
— Ты же слышала, что у этого Харолдсона дурная репутация, к тому же он известен своим неджентльменским отношением к женщинам. Я бы ни одной из наших сотрудниц не позволил вести его дело.
— Но поскольку я единственная женщина-адвокат в твоей фирме, то вывод ясен. — Констанс распалялась все больше. — Ты же обещал, что наши личные отношения никак не повлияют на служебные! А теперь пытаешься перехватить у меня одно из самых серьезных дел. По-твоему, это справедливо?!
— Это не имеет никакого отношения ни к справедливости, ни к нашим личным отношениям! Харолдсон умеет каким-то непостижимым образом подчинять себе женщин и обманывать их. Тебе не нужны лишние переживания!
— Это ты так считаешь, Адам! — Вскочив, она принялась мерить шагами комнату. — Я не позволю тебе манипулировать моей карьерой из-за наших личных отношений!
— Почему же тогда ты забыла о своем профессионализме, когда просила забрать у тебя дело Колдгара?
— Это совсем иное! Я просила дать мне другое дело! Я не лишалась возможности вести другие дела!
До сих пор небрежно сидевший на краю ее стола Адам встал и выпрямился.
— И это лишь подтверждает, — заявил он, — что тебе не удастся до конца отделить личную жизнь от профессиональной.
Похоже, их судьбы и в самом деле переплелись, если он говорит такие вещи, подумала Конни.
— Тебе легко говорить, — горячилась она. — Ты-то можешь делать, что хочешь, черт побери! А мне не повезло! К несчастью, мой босс может манипулировать мной! Выходит, у меня не остается выбора, так?
Адам был готов сделать все, что в его силах, лишь бы защитить Конни, но она отказывалась от помощи, и он почувствовал себя мерзавцем. Ему не нравилась роль, которую
