Миляга не стал звать своего брата второй раз – все равно тот ничего бы не услышал. Вместо этого он ринулся через пещеру и обхватил Сартори сзади, прижав его руки к бокам, где они уже не могли причинить Целестине никакого вреда. В ту же секунду он заметил, как взгляд Целестины заметался между двумя стоящими перед ней фигурами. То ли потрясенная увиденным, то ли по причине полного измождения она ослабила свою хватку, и щупальца повисли венками у Сартори на шее, обнажив лицо двойника и тем самым подтвердив ее догадку. Она полностью освободила Сартори от щупалец и притянула их к себе.
Вновь обретя зрение, Сартори повернул голову назад, чтобы увидеть, кто взял его в плен. Узнав Милягу, он немедленно прекратил борьбу и покорно обмяк в руках Примирителя, полностью умиротворенный.
– Почему всегда, когда я встречаю тебя, ты пытаешься причинить кому-нибудь вред? Ответь мне, брат? – спросил у него Миляга.
– Брат? – переспросил Сартори. – С каких это пор я стал тебе братом?
– Мы всегда были братьями.
– Ты пытался убить меня в Изорддеррексе, или ты забыл? Что-то изменилось с тех пор?
– Да, – ответил Миляга. – Я изменился.
– Да ну?
– Я готов принять свое... родство.
– Прекрасное слово.
– Собственно говоря, я принимаю ответственность за все, чем я был, есть и буду. За это мне надо поблагодарить твоего Овиата.
– Приятно это слышать, – сказал Сартори. – Особенно в такой компании.
Он оглянулся на Целестину. Она по-прежнему стояла на месте, хотя было ясно, что держат ее отнюдь не ноги, а уцепившиеся за стену щупальца. Веки ее слипались, а по всему телу пробегали волны дрожи. Миляга понимал, что ей нужна помощь, но не мог ничего поделать, пока руки его были заняты Сартори. Тогда он повернулся и швырнул своего брата в направлении пролома. Тело Сартори полетело, словно манекен, и лишь в самый последний момент он выставил руки, чтобы смягчить удар.
Потом он поднялся. На мгновение Миляге показалось, что двойник собирается мстить, и он набрал в легкие воздуха, чтобы суметь защититься. Заметив это, Сартори сказал:
– У меня сломан хребет, братец. Неужели ты нападешь на меня сейчас? – И словно желая доказать, в каком плачевном состоянии он находится, он пополз по груде кирпичей, словно змея, изгнанная из своей норы.
– Добро пожаловать к ней, – сказал он перед тем, как исчезнуть из виду в более светлом сумраке коридора.
Вновь посмотрев на Целестину, Миляга увидел, что глаза ее закрылись, а тело безвольно повисло на упорных щупальцах. Он двинулся к ней, но стоило ему приблизиться, как глаза ее открылись, и она пробормотала:
– Нет... я не хочу... чтобы ты... приближался...
Мог ли он винить ее за это? Один человек с его лицом уже попытался убить ее или изнасиловать, а может быть – и то и другое вместе. С чего же ей доверять второму? Но не время было убеждать ее в своей невиновности; она нуждалась в помощи, а не в извинениях. Весь вопрос: от кого? Судя по рассказам Юдит, женщина прогнала ее точно так же, как сейчас – его. Может быть, Клем сможет за ней поухаживать?
– Я пришлю к тебе кого-нибудь, кто сможет тебе помочь, – сказал он на прощание и вышел в коридор.
Сартори исчез, судя по всему, поднявшись с живота и пустив в дело ноги. И вновь Миляга пошел по его следам, направляясь к подножию лестницы. На полпути навстречу ему появились Юдит, Клем и Понедельник. Стоило им увидеть его, как их нахмуренные лица просияли.
– Мы думали, он убил тебя, – сказала Юдит.
– Меня он не тронул, но Целестина в очень тяжелом состоянии и не подпускает меня ни на шаг. Клем, ты ей никак не мог бы помочь? Но будь осторожен. Она выглядит больной и слабой, но сил в ней еще очень много.
– Где она?
– Юдит отведет тебя, а я отправлюсь за Сартори.
– Он пошел наверх, – сказал Понедельник.
– Даже не посмотрел на нас, – сказала Юдит. Голос ее звучал почти обиженно. – Вышел из двери, едва держась на ногах, и стал карабкаться по лестнице. Что ты с ним такое сделал?
– Ничего.
– Я никогда раньше не видела на его лице такого выражения. Да и на твоем, кстати, тоже.
– И что же это было за выражение?
– Трагическое, – сказал Клем.
– Может быть, победа дастся нам легче, чем я ожидал, – сказал Миляга и направился мимо них к лестнице.
