– Да.
– И мое прошлое тоже?
– Не знаю. Вполне вероятно.
– Я ничего не чувствую. Это место похоже на кладбище. Несколько расплывчатых воспоминаний, и все.
– Воспоминания придут.
– Завидую твоей уверенности.
– Мы должны обрести целостность, Джуд.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Мы должны... примириться... со всем, чем мы были когда-то. И только тогда мы сможем пойти дальше.
– Ну, а если я не хочу ни с чем примиряться? Если я хочу изобрести себя заново и начать все сначала?
– Ты не сможешь, – ответил он просто. – Прежде чем попасть домой, мы обязательно должны стать цельными.
– Если это дом, – сказала она, кивая в направлении Комнаты Медитации, – то можешь забрать его себе.
– Я не имел в виду то место, где ты родилась, – сказал он.
– Что же тогда?
– Место, где ты была до этого. Небеса.
– К чертям собачьим Небеса! Я с Землей еще как следует не разобралась.
– А в этом и нет нужды.
– Позволь мне самой об этом судить. У меня еще даже не было жизни, которую я могла бы назвать своей собственной, а ты уже готов впихнуть меня во вселенскую драму. Сомневаюсь, что мне туда хочется. Я хочу побыть в своей пьесе.
– Ты и будешь в ней. Как составная часть...
– Никакая не часть. Я хочу быть самой собой. И жить так, как мне хочется.
– Это не твои слова. Это слова Сартори?
– Пусть даже и так.
– Ты знаешь, что он совершил, – сказал Миляга в ответ. – Зверства. Чему хорошему он тебя может научить?
– Ты хочешь сказать, что ты можешь? С каких это пор ты стал таким совершенным? – Он ничего не ответил, и она приняла его молчание за очередное проявление новообретенного высокомерия. – О-о-о, так ты слишком благороден, чтобы снисходить до взаимных обвинений, верно?
– Давай отложим эту дискуссию, – сказал он.
– Дискуссию? – насмешливо переспросила она. – Маэстро собрался преподнести нам урок этики? Хотела бы я знать, что делает тебя таким чертовски исключительным?
– Я – сын Целестины, – сказал он спокойно.
Она напряженно уставилась на него.
– Ты – кто?
– Сын Целестины. Ее похитили из Пятого Доминиона...
– Я знаю, что с ней случилось. Дауд всем этим заправлял. Я думала, он рассказал мне всю историю.
– Кроме этой части?
– Кроме этой части.
– Наверное, мне надо было как-то иначе тебе об этом сказать, извини.
– Нет... – сказала она. – Здесь самое подходящее место.
Взгляд ее вновь устремился наверх, к Комнате Медитации. После долгой паузы она заговорила шепотом.
– Ты счастливчик, – сказала она. – Дом и Небеса для тебя – одно и то же.
– Может быть, и для всех нас, – пробормотал он.
– Сомневаюсь.
Последовало долгое молчание, нарушаемое только Понедельником, который пытался насвистывать на крыльце какой-то мотив. Первой заговорила Юдит.
– Теперь я понимаю, почему для тебя так важно добиться успеха. Ведь ты... как бы это сказать?.. выполняешь поручение своего Отца.
– Я никогда об этом не думал.
