нескольких ярдах Пай заметил вырисовывающийся на фоне неба силуэт дома, на веранде которого горел свет.
– Эй, Бедняга! – позвал Эфрит. – К тебе пришли! К тебе пришли!
Однако ответа не последовало, и они подошли к дому, единственным живым обитателем которого было пламя лампы. Дверь была открыта, на столе стояла еда. Но вокруг не было и следа Бедняги Таско. Эфрит оставил Пая на веранде и отправился на поиски. Скот в корале позади дома топтался в темноте, издавая нечленораздельные звуки. Воздух был насыщен тревогой и беспокойством.
Через несколько секунд появился Эфрит и сказал:
– Я нашел его: он на холме! Почти на самой верхушке.
– Что он там делает? – спросил Пай.
– Может быть, смотрит на небо. Мы поднимемся. Он не будет против.
Они продолжили подъем, и теперь их присутствие было замечено фигурой на вершине.
– Кто там? – крикнул он вниз.
– Это я, Эфрит, мистер Таско. Я с другом.
– У тебя слишком громкий голос, мальчик, – раздалось в ответ. – Пожалуйста, потише.
– Он хочет, чтобы мы не шумели, – прошептал Эфрит.
– Я понял.
Здесь, на высоте, дул холодный ветер, и это навело Пая на мысль о том, что ни у Миляги, ни у него нет подходящей одежды для предстоящего путешествия. Коаксиальный же явно забирался сюда регулярно: на нем были шуба и меховая шапка-ушанка. Было очевидно, что он не из этих мест. Потребовалось бы не меньше трех деревенских жителей, чтобы сравняться с ним в массе и силе, а кожа его была почти такой же темной, как у Пая.
– Это мой друг Пай-о-па, – шепнул ему Эфрит, когда они оказались совсем рядом.
– Мистиф, – внезапно произнес Таско.
– Да.
– Ага. Так ты нездешний?
– Да.
– Из Изорддеррекса?
– Нет.
– Ну что ж, хоть это хорошо. А то столько незнакомцев, и все за одну ночь. Что это нам сулит?
– Еще кто-то пришел? – спросил Эфрит.
– Послушай... – сказал Таско, устремив взор через долину по направлению к черным склонам. – Неужели ты не слышишь шум машин?
– Нет. Только ветер.
В ответ Таско подхватил мальчика и уже в физическом смысле направил его в сторону источника звука.
– А теперь слушай! – сказал он яростно.
Ветер донес еле слышный шум, который мог бы оказаться отдаленным громом, если бы не был постоянным. Источник его, без сомнения, находился не в деревне, да и не похоже было, что в холмах ведутся земляные работы. Это был звук работавших в ночи двигателей.
– Они едут к долине.
Эфрит издал радостный клич, который был прерван Таско, резко хлопнувшим ладонью ему по губам.
– Чего ты так радуешься, дитя? – спросил он. – Ты что, не знаешь, что такое страх? Да, наверное, действительно не знаешь. Ну что ж, учись бояться. – Он сжал Эфрита так крепко, что мальчик стал брыкаться, пытаясь высвободиться. – Эти машины едут из Изорддеррекса. От Автарха. Теперь понимаешь?
Наконец он отпустил Эфрита, и тот попятился от него, испугавшись самого Таско уж никак не меньше, чем едущих где-то далеко машин. Таско отхаркался и сплюнул комок мокроты в направлении звука.
– Может быть, они минуют нас, – сказал он. – Они могут поехать и другими долинами. Им не обязательно ехать через нашу. – Он снова сплюнул. – Ладно, нет никакого смысла здесь стоять. Чему быть, того не миновать. – Он повернулся к Эфриту. – Прости меня, если я был груб с тобой, мальчик, – сказал он. – Но я услышал эти машины. Они точно такие же, как и те, что истребили мой народ. Поверь мне, их не стоит приветствовать радостными возгласами. Понял?
– Да, – сказал Эфрит, но Пай усомнился в искренности его ответа. Перспектива прибытия этих грохочущих штук наполняла мальчишку не ужасом, а только возбуждением.
– Так скажи мне, что тебе нужно, мистиф, – сказал Таско, начиная спускаться с холма. – Ты ведь взобрался на этот холм не для того, чтобы посмотреть на звезды? Или все-таки для этого? Ты влюблен?
