и резко отпрянула назад. Но солнце уже успело сделать свое дело — кожа на пальцах сгорела дотла. На землю посыпался лишь желтый, как цветочная пыльца, пепел.
Лори проскользнула к двери и быстро зашла внутрь. Склеп оказался не очень большим. С одной стороны был, наверное, вход в усыпальницу. А в самом дальнем углу, где стояла женщина, виднелась еще одна открытая дверь, которая вела куда-то под землю. Женщина в страхе жалась к стене, держа перед собой свои изуродованные руки. Вуаль сползла ей на плечи, обнажив бледное и очень худое лицо.
Лори почему-то не испытывала ни тени страха. А вот та, которая стояла перед ней, вся дрожала, переводя взгляд с изумленного лица Лори на звереныша.
— Мне кажется, он умер, — осторожно сказала Лори, не зная еще какая будет реакция.
Но женщина неожиданно спокойно ответила:
— Нет, она не может умереть.
Однако неподвижность зверька никак не увязывалась с этой уверенностью. Если он еще и не умер, то это наверняка скоро случится.
— Дайте мне ее, — попросила женщина.
Лори нерешительно молчала. Хотя руки уже устали от тяжелой ноши, ей не хотелось заходить в глубь склепа.
— Пожалуйста, — проговорила женщина и умоляюще протянула руки.
Сжалившись над несчастной. Лори решилась наконец отойти от двери, от яркого солнечного света. Она сделала несколько шагов, но тут же остановилась, услышав чей-то шепот. В склепе были люди, и они прятались там, на лестнице, ведущей куда-то в подземелье. Суеверный страх охватил Лори. Страх перед могилами, перед преисподней.
— Там никого нет, — сказала женщина, и лицо ее страдальчески сморщилось. — Пожалуйста, дайте мне Бабетту.
Она сделала шаг вперед и что-то тихо пробормотала, явно обращаясь к зверю, которого называла Бабеттой. Может быть, он услышал эти слова или почувствовал ее близкое присутствие, а возможно, темнота и прохлада, царившие в склепе, повлияли на него, но он неожиданно вздрогнул и судорога прошла по всему его телу, да такая сильная, что Лори чуть не выронила свою ношу. Женщина опять заговорила, несколько громче, будто ласково журила звереныша. Лори не знала, как поступить. Дальше идти она не решалась и видела, что женщина тоже не может приблизиться к ней. Они стояли так несколько секунд. И вдруг со зверем что-то произошло. Он выпустил когти и, вонзив их Лори в грудь, стал корчиться и извиваться.
— Бабетта! — прикрикнула женщина.
Но зверь не слушал ее, продолжая свой безумный танец, то корчась, как от боли, то содрогаясь, как змея, сбрасывающая шкуру.
— Не смотрите! Не смотрите! — раздался голос женщины.
Но Лори не могла оторвать взгляда от этого ужасного зрелища. И освободиться от того, что она сейчас держала в руках, тоже не могла. Когти настолько глубоко впились в ее тело, что любое движение причиняло ей боль.
И наконец начало происходить такое, отчего волосы зашевелились у нее на голове.
— Господи! — только и могла выдохнуть она, глядя как животное меняет свою форму прямо перед ее глазами. Его тело не просто перестраивалось, но начало разжижаться, превращаясь в бесформенную массу. Опять появился тот терпкий запах, который Лори почувствовала под деревом, — запах разложения. Лори стояла и держала в руках студенистое, скользкое тело, но избавиться от него не могла — когти по-прежнему впивались в ее грудь. Наконец и они растаяли, влившись в общую аморфную массу. Лори вдруг сразу вышла из оцепенения и, почувствовав облегчение, очень медленно, с гримасой ужаса и отвращения передала ее в протянутые руки женщины.
— Господи! Господи! — повторяла она, отступая назад.
Однако лицо женщины буквально светилось от счастья. Слезы радости потекли по ее бледным щекам и закапали на расплавленное месиво. Лори отвернулась к двери. Ей не терпелось взглянуть на солнце. Но после темноты склепа солнечный свет ослепил ее. Она закрыла глаза, чтобы немного прийти в себя.
Неожиданно послышался чей-то плач. Лори открыла глаза и увидела на руках у женщины маленькую девочку лет пяти, совсем голенькую. Уткнувшись в плечо матери, она жалобно всхлипывала.
— Бабетта, — сказала женщина.
Нет, этого не может быть. Хрупкий ребенок и зверь, умирающий под деревом?
Нет, это просто какой-то чудовищный обман или галлюцинация.
— Она любит играть на улице, — сказала женщина, отведя наконец взгляд от ребенка и посмотрев на Лори. — Ведь я говорила ей: нельзя! Нельзя играть на солнце. Но она — ребенок. Не слушается.
Лори до сих пор еще не могла поверить во все. Но где-то в глубине души она осознавала, что все это действительно было. И зверь был, и превращение тоже было. Она ведь сама видела. А теперь вот живой ребенок, всхлипывающий на руках у матери. И чем яснее она это понимала, тем страшней ей становилось. Ее разум не мог охватить всего происходящего. Это выходило за пределы реальности. Лори не в силах была что-то анализировать. Ей хотелось поскорее выйти отсюда на улицу, на солнце, которого так боятся эти оборотни. Она осторожно начала пятиться к двери, но женщина вдруг сказала:
— Мне бы хотелось отблагодарить вас…
— Нет, нет, — быстро ответила Лори. — Мне ничего не нужно.
Чувство омерзения не покидало ее. Но девочка, обнимающая материнскую шею, была так трогательна, что Лори растерялась.
— Я хочу помочь вам, — сказала женщина. — Ведь я знаю, зачем вы пришли сюда.
— Вряд ли, — проговорила Лори.
— Не теряйте времени. Здесь вы ничего не найдете. В Мидине обитает только племя тьмы.
— Племя тьмы? — громко переспросила Лори.
— Тише! Умоляю! — прошептала женщина. — Я не должна этого говорить. Но я обязана вам так многим…
Лори остановилась, не доходя до двери. Сердце подсказывало ей остаться.
— Вы знаете такого человека?.. Его зовут Буни…
На лице женщины отразилось смятение. Она хотела ответить, но какой-то страх удерживал ее. Лори видела это и сразу поняла: она знает Буни!
— Рейчел, — раздался вдруг строгий мужской голос с лестницы, ведущей в подземелье. — Идите сюда. Вы ничего не должны говорить.
— Мистер Лайлесберг, — сухо ответила Рейчел. — Она спасла Бабетту.
— Знаем, — послышалось из темноты. — Мы видели. Но все равно спускайтесь.
«Мы, — подумала Лори. — Сколько же их там, под землей?»
Открытая дверь за спиной придавала ей смелости, и она решительно сказала:
— Я спасла жизнь ребенку. И мне кажется, заслуживаю вознаграждения.
Наступила тишина. Затем в темноте возникла светящаяся точка, и Лори поняла, что мистер Лайлесберг поднялся на верхнюю ступеньку. Однако фигура его почему-то не была видна. Не просматривались даже слабые ее очертания. И только огонек сигареты светился в кромешной тьме.
— У этого ребенка нет жизни, и спасать ему нечего, — сказал он Лори, — но то, что у него есть, можете забрать, если хотите. — Он помолчал. — Хотите? Можете взять ее. Она
