— И в его честь названы высоты?
— Да.
— Ты его знал?
— Нет. Он умер до того, как я встретил Мэв. Она бродила одна в горах и по ошибке пришла туда, где ее не ждали.
— И как это могло вызвать битву?
— Девочка заговорила.
— Заговорила?
— Понимаешь, там шла свадебная церемония, а в мире, откуда пришли новобрачные, молчание считается священным, потому что оно предшествует началу. Любовь совершается в молчании, и тот, кто его нарушает, — преступник.
— Почему же они не убили ее?
— Потому что семейства жениха и невесты давно враждовали и сразу же решили, что это дело рук противника. И начали сражаться.
— На этом самом месте?
— Да, — кивнул Кокер. — Я думаю, здесь, в земле, еще можно найти их кости.
— Я лучше останусь под небом.
— Да, небо сегодня чудесное. — Кокер поднял голову, изучая звезды. — Иногда мне кажется, что я прожил сотню жизней, а иногда — как сейчас — я думаю, что мы с Мэв расстались пару часов назад. — Он издал странный горловой звук.
и Эрвин увидел, что на щеках его блестят слезы. — Ее глаза — последнее, что я видел в жизни. Я умер под ее взглядов. Я пытался продлить жизнь, чтобы утешить ее, как она уте шала меня… — Он замолчал, подавляя рыдания. — Но жизнь покинула меня. А когда я очнулся вот таким, — он развел руками, — Мэв уже не было, и моего сына тоже.
— Неудивительно, что ты так ненавидишь Долана.
— Да, я его ненавидел. Но он человек. Он и должен был так себя вести.
— А твой народ совершенен?
— Нет конечно. Наши народы очень похожи, плюс-минус крылья или хвосты. Такие же грустные и злые. — Он посмотрел вверх на скалы. — Похоже, у нашего друга появились проблемы.
Увлекшись разговором, они упустили Д'Амура из виду. Тот, очевидно, ощутил присутствие врага, так как залег за валун и замер. Вскоре этот враг появился из тумана в виде не одного, а целых четырех существ, по-разному безобразных; один толстый, другой тощий, третий был похож на идиота, четвертый — слишком нервный.
Самый тощий из них оказался и самым чутким — ярдах в двадцати от места, где лежал Д'Амур, он остановился, нюхая воздух.
— Может, они чуют нас? — предположил Кокер.
— Кто они?
— Обитатели Субстанции.
— Что за мерзость!
— Они бы сказали то же о тебе, — заметил Кокер.
Урод устремился вниз, в их направлении.
— Что делать? — спросил Эрвин в беспокойстве. Казалось, существо и правда увидело их.
— Они нам не страшны. Но Д'Амуру… Скелетообразный тип уставился прямо на Эрвина.
— Он меня видит!
— Ну, ты недавно жалел, что тебя никто не замечает… О, черт!
— В чем дело?
— Они его поймали.
Эрвин поглядел за спину тощего и увидел, что самое свирепое из существ схватило Д'Амура.
— Это наша вина, — сказал Кокер. — Они ведь искали нас, а не его.
Как бы то ни было, Д'Амуру грозила серьезная опасность. Один из четверки отобрал у него револьвер, другой ударил его по лицу. Тощий отвернулся от Эрвина с Кокером и поспешил за своими товарищами, которые волокли пленника в туман.
— Что делать? — спросил Эрвин.
— Пойдем за ними. В худшем случае увидим, как его убьют.
В прошлый раз татуировки Уайта позволили Гарри добраться до вершины незамеченным. Но теперь трюк не сработал; он не знал почему, и это было не важно. Он попал в руки врагов — скелета Гамалиэля, плотника Барто, карлика Мутепа и толстяка Сванки.
Он не стал сопротивляться. Отчасти потому, что это бес полезно, а отчасти но другой причине: ведь он сам хотел подняться к проходу и заглянуть в лицо дьяволу, так зачем противиться, если тебя тащат именно туда?
Была и третья причина. Эти существа — родичи демона, убившего отца Гесса, Он не знал их происхождения, но чувствовал это по их разговору, повадкам, запаху. Может быть, теперь, в последние минуты перед приходом иадов, демоны объяснят ему, что означают слова Лентяйки Сьюзан!
«Я есть ты, а ты есть любовь…»
И даже в самом конце, разве не любовь заставляет мир вращаться?
V
В утробе иад-уробороса не было ни темно, ни светло. Там полностью отсутствовали свет и тьма, высота и глубина, звуки и краски, и это само по себе казалось мукой, ибо Джо мог бесконечно перечислять все, чего здесь не было.
Так что же это за место и что он делал здесь? Может, он призрак, обитающий внутри иад-уробороса, как в родовом замке? Или душа, проглоченная дьяволом? Он не чувствовал страха, но ощущал нарастающую угрозу своему «я». Скоро его мысли начнут путаться, а потом он совершенно забудет себя.
У бассейна в храме, когда он имел тело и жил своей жизнью, такая перспектива выглядела заманчиво. Но здесь, паря (если душа может парить) в полной пустоте, он подумал: что, если его путешествие с самого начала предначертано Зерапушу? Он вспомнил, с каким любопытством разглядывал его первый шу на берегу возле Ливерпуля. Может быть, тот Зерапушу или то, частью чего он был, сразу избрали Джо именно для этого — чтобы он стал бесплотным духом и оказался внутри Иад?
Если так, то его долг перед шу — чей взгляд был одним из самых поразительных чудес, какие Джо встретил в этой чудесной стране, — сохранить остатки своей личности и не впадать в забвение.
Имя. Он еще помнил свое имя. У него не осталось ни губ, ни языка, ни легких, но он мог думать:
«Я — Джо Фликер. Я — Джо Фликер».
Это неожиданно возымело действие. Он стал яснее осознавать себя и то, что с ним происходило.
Конечно, он не имел представления об истинном своем состоянии. Может быть, он
