отыскать его дух, ожидающий момента, когда она от кроет глаза и вновь сделает его реальным.
Теперь он склонялся над ней. Его лицо, волосы, плечи и грудь были забрызганы краской. Она потянулась к нему. Во сне — и не только во сне.
Он почувствовал ее прикосновение. Бестелесный, он почувствовал ее руку там, где раньше у него был живот.
— Какой ты красивый, — сказала Феба, пробежавшись по нему пальцами, лаская его грудь и шею, И там, где ее пальцы касались его, воздух как будто уплотнялся и завязывался в узелки. Так, словно Феба — смел ли Джо на это надеяться? — возвращала его в жизнь.
Краска понемногу сходила, пятно за пятном. Она стерла краску с его левого уха, потом с носа и вокруг глаз. Затем — хотя пятен еще хватало — она потянулась и стала расстегивать его ремень. Джо заговорщицки улыбнулся, позволяя расстегнуть его штаны, уже не скрывавшие возраставшего возбуждения. А потом руки ее сделали с его штанами то же, что дождь сотворил с ее блузкой и юбкой: там, где пальцы касались одежды, ткань исчезала. Он закинул руки за голову и подался вперед, улыбнувшись, когда ее руки добрались до его члена.
Нет слов, чтобы описать охватившее его блаженство, когда Феба воссоздавала его плоть из ничего, из воспоминаний, где он остался, возможно, лучшим, чем на самом деле.
Но в этот момент — проклятье! — внизу раздались гром кие детские голоса. Рука Фебы остановилась, словно вопли проникли к ней в сон.
Дети? Как могут дети одни явиться к врачу? Господи, да ведь она раздета!
Феба замерла и подождала, не уйдут ли они, и через мину ту крики действительно затихли. Феба затаила дыхание. Пять секунд, десять секунд. Неужели ушли?
Она взяла Джо за руку, притянула к себе, но тут…
Они опять прибежали, завопили, затопали по ступенькам Джо с радостью придушил бы в этот момент обоих, и ни один человек на свете не осудил бы его за это. Но крики уже сделали свое дело. Рука Фебы упала к ней на грудь. Феба коротко застонала от досады.
Потом она открыла глаза…
О, какой ей приснился сон, и как жаль просыпаться! Нужно сказать Джарифе, чтобы дети впредь…
Вдруг Феба заметила движение. Какой-то силуэт стоял между окном и ее матрасом На мгновение ей показалось, будто что-то мелькнуло за окном — мусор или лоскут ткани, взметнувшийся от порыва ветра. Но нет. Силуэт находился здесь, в комнате, около Фебы: незаконченный, отступавший в тень.
Она могла бы закричать, но это существо явно боялось ее больше, чем она его. Оно казалось слабым и от слабости дрожало, не представляя собой никакой угрозы.
— Эй ты, какого черта тебе тут нужно? — окликнула его Феба. — А ну пошел отсюда!
Ей показалось, будто существо что-то ответило, но звук его голоса тотчас потерялся в гомоне детей, топавших по коридору перед самой дверью.
— Не входите! — велела она детям, но они то ли не услышали, то ли не послушались, увлеченные игрой.
Дверь распахнулась, и в спальню влетели двое младших отпрысков Джарифы, отчаянно тузя друг друга.
— Марш отсюда! — крикнула Феба, потому что незваный гость, как бы ни был беспомощен, мог их испугать.
Дети замолчали, но младший вдруг заметил тень в углу и завопил от страха.
— Тихо, все в порядке, — сказала Феба и поднялась, чтобы проводить их.
Неясный силуэт вышел из угла и двинулся впереди нее к двери, остановившись лишь затем, чтобы оглянуться на Фебу. Она увидела, что у него есть глаза, человеческие глаза, и полоски темной кожи, обозначившие скулу, фрагмент щеки и ухо. Эти части лица непонятным образом держались в воздухе, будто проявляли нечто целое, имевшее четкие очертания.
Потом существо вышло мимо перепуганных детей в коридор, где и исчезло.
Тут Феба услышала голос Джарифы — та спрашивала снизу, в чем дело, а потом вдруг замолчала на полуслове. Когда Феба вышла из комнаты, она увидела, что Джарифа стоит с посеревшим лицом, вцепившись в перила, судорожно всхлипывает от страха и смотрит в спину незваному гостю, спускавшемуся по ступенькам. Опомнившись, Джарифа бросилась наверх, к детям.
— С ними все в порядке, — заверила Феба. — Они лишь немного испугались.
Пока Джарифа обнимала и утешала своих отпрысков, Феба подошла к перилам и посмотрела вниз. Входная дверь была открыта. Значит, он уже ускользнул.
— Пойду поищу Энко, — сказала Джарифа.
— Ничего, все в порядке, — отозвалась Феба. — Он никому ничего…
Она вдруг умолкла на полуслове и встала столбом посреди лестничного пролета — она собиралась спуститься, что бы закрыть входную дверь, — ибо в то самое мгновение она сообразила, чьи глаза смотрели на нее несколько минут назад.
— Господи, — выдохнула она.
— Я велю Энко его пристрелить, — успокоила ее служанка.
— Нет! — вскрикнула Феба. — Нет!
Теперь она все поняла: она вызвала Джо к жизни во сне, а потом упустила, не досмотрев до конца. Это было ужасно.
Кое-как она спустилась вниз, подошла к двери. День сто ял пасмурный и серый, улица была пуста.
Джо не было.
2
Несмотря на то что следствию удалось идентифицировать тело Натана Грилло, его гибель не связали с деятельностью Рифа. В доме у Грилло все осталось нетронутым, что Тесла и обнаружила по прибытии в Омаху. Повсюду скопилась пыль, продукты в холодильнике покрылись плесенью, в коридоре рядом с дверью лежали новые письма, а газон на зад нем дворе так зарос травой, что не видно ограды.
Но Риф был в полном порядке и в действии. Тесла расположилась в душном, без окон, кабинете Грилло. Она с изумлением осмотрела включенное в сеть оборудование: шесть мониторов, два принтера и четыре факса, да еще три стеллажа до потолка высотой, где аккуратно стояли в коробках кассеты, дискеты и диски. На экране монитора Тесла видела, как летели в накопительный файл новые сообщения — вероятно, они приходили сюда все время после отъезда Грилло. Попытавшись разобраться в них, Тесла поняла, что застряла. Как минимум на несколько дней.
Она съездила в местный супермаркет, купила кофе, молока, пирожков, персиков и бутылку водки (хотя после своего воскрешения еще ни разу не прикасалась к спиртному), потом вернулась и навела порядок (включила отопление, чтобы прогреть промерзший дом, выбросила испорченные продукты из холодильника и мусор, проветрила кухню), а потом села и принялась знакомиться с работой Грилло.
Она никогда не была адептом новых технологий, так что на изучение необходимых операций у нее ушло два дня. Разбиралась она с ними медленно и осторожно, чтобы не
