времени она могла судить лишь приблизительно. Было явно далеко за полночь, половина второго или два. Немного прохладно, зато в воздухе разлилось благоухание распустившегося жасмина. Она вдохнула аромат поглубже. Голова завтра будет раскалываться, но какого черта? Тесле доставило истинное наслаждение рассказать это все — и ради своей пользы, и ради Люсьена.
— Он тебя хочет, — заговорил Рауль.
— Я думала, ты заснул.
— Я боялся, ты сделаешь какую-нибудь глупость.
— В смысле, пересплю с ним?
Она оглянулась. Дверь ванной по-прежнему была закрыта.
— Вряд ли сегодня есть шанс.
— У нас соглашение, — напомнил Рауль. — Пока я с то бой, никакого секса. Мы же договорились. В моем теле нет ничего гомосексуального.
— Сейчас это мое тело, — напомнила Тесла.
— Вот если бы ты захотела переспать с женщиной, я бы не возражал.
— Лучше смени точку зрения, — сказала Тесла. — Похоже, мой целибат закончился.
— Не делай этого.
— Господи, Рауль, да это просто секс.
— Я и говорю.
— Будешь приставать, пожалеешь, что вообще влез в мою голову. Слово даю.
Рауль замолчал.
— Вот так-то лучше, — заявила Тесла и вернулась в комнату.
В ванной шумел душ.
— Ты в порядке? — позвала она, но Люсьен, наверное, не услышал.
Оставив его в покое, Тесла двинулась в кухню — поискать, чем наполнить заурчавший желудок. Там нашелся лишь старый, годичной давности пакет с кукурузными хлопьями, но и это лучше, чем ничего. Она сгрызла горсть хлопьев, прислушалась, подождала, потом бросила в рот вторую горсть. Душ все шумел. Через пару минут она не выдержала, подошла к двери, постучала и крикнула:
— Люсьен? Ты в порядке?
Ответа не последовало. Она потрогала ручку. Дверь оказалась не заперта Ванная была полна пара, так что Тесла ни чего не увидела. На полу валялась одежда Люсьена, занавеска над ванной задернута.
Она окликнула пару раз. Теперь она встревожилась всерьез — он не мог ее не услышать, несмотря на шум воды — и отдернула занавеску. Люсьен лежал в ванне, вода лилась ему на живот, глаза были закрыты, а рот открыт.
— Любовничек, — сказал Рауль.
— Отвали, — ответила она, присела на корточки и усадила Люсьена. Тот закашлялся, и его снова вырвало пополам с водой.
— Хорош.
— Я тебя предупредила, обезьяна…
Это было запретное слово, и оно всякий раз приводило Рауля в ярость.
— Не смей называть меня так! — взвизгнул он.
Она не обратила внимания, и он заткнулся. Это срабатывало каждый раз, будто заклятие.
Она завернула кран и слегка похлопала Люсьена по щекам, чтобы он открыл глаза. Он смотрел на нее мутно и бор мотал что-то насчет того, что он здорово поглупел.
— Прочистил желудок? — спросила Тесла.
Он кивнул, а она принесла мохнатое полотенце и принялась его вытирать. Он был неплохо сложен. Может, немного тощий, но там, где надо, у него все в порядке. Даже в таком состоянии он отреагировал, когда Тесла стала вытирать ему член. Член напрягся, и она, не удержавшись, погладила и до вела его до полной эрекции. Хорошая штучка. Если у него к тому же есть мозги, в постели он будет хорош.
Тесла хотела поднять его, но передумала и решила оста вить в ванне. Она принесла подушку и одеяло, чтобы устроить его поудобнее, подоткнула одеяло ему под спину, и тут он пробормотал:
— Может, завтра?
— Что завтра? — сказала она
— Может, займемся… этим завтра?
— Посмотрим, — сказала она. — Я думаю податься в Оре гон….
— Орегон… — пробормотал он.
— Точно.
— Флетчер…
— Да.
Она наклонилась к нему и прошептала в самое ухо:
— Он ведь там, верно? Он в…
— В Эвервилле.
— Эвервилль, — повторила она тихо.
— У тебя нет совести, — пробормотал Рауль.
Она расхохоталась, и Люсьен на мгновение открыл глаза.
— Спи, — сказала она ему. — Завтра в путь.
Эта мысль ему, похоже, понравилась, несмотря на пьяную одурь. Когда она выключила свет и вышла из ванной, улыбка все еще бродила у него на губах.
VI
1
Свое хранилище информации, собранной за пять лет, Грилло называл Рифом. Отчасти потому, что создавалось оно как коралловый риф — из бесчисленных мелких наслоений (по рой мертвых), отчасти потому, что морское название, по мнению Грилло, вполне соответствовало собранию данных, призванных помочь ему проникнуть в море мечты. Но с недавних пор все это перестало ему нравиться. Грилло больше не чувствовал себя хозяином Рифа — он стал его пленником.
Риф жил в памяти четырех связанных в сеть компьютеров, подаренных одним человеком из Бостона. За свои щедроты тот выставил лишь одно условие: сейчас Грилло полу чает возможность занести в компьютеры информацию про самую главную тайну Америки, а потом, когда электронные мозги ее обработают и выдадут разгадку, человек из Бостона узнает об этом первым Грилло согласился. Когда они говорили об этих компьютерах, он сомневался, что такой день вообще наступит.
Теперь Грилло разуверился. Нет никаких вселенских тайн в слухах и сплетнях, которые он терпеливо собирал целых пять лет. Они не имеют смысла ни в общем, ни в частности.
В последние шесть месяцев здоровье Грилло, ни разу не подводившее его за сорок три
