лишь для слуг и помощников.
Оказавшись внутри, Ша-Каан мгновенно почувствовал, как его окатила волна успокоительного жара. Он опустился на влажный пол и, прежде чем схватить козла, приготовленного на обед, принялся рассеяно жевать огненную траву, разложенную кучками у стен. Несколько минут правитель размышлял в тишине, наслаждался покоем и медленно оглядывал купол. Время от времени его взгляд останавливался на стенных росписях; там были изображены земли, давно исчезнувшие в водоворотах истории. Земли, существовавшие еще до того, как Драконы вступили в войну за владычество. Теперь остались лишь отдельные драгоценные островки прекрасного…
Раздумывая над тем, что настенные росписи нуждаются в некоторой доработке, Ша- Каан вновь вернулся мыслями к Септерну и подумал о том, что их встреча в тот важный для судьбы Каанов день неразрывно связана с нынешними страданиями Балии и с воротами, открывшимися в небе над Терасом.
— Выбор у нас ограничен, — сказал Кард. — Я знаю, что говорю очевидные вещи, но вы должны ясно сознавать, в каком положении мы оказались.
Керела созвала Совет Джулатсы, чтобы его члены выслушали Карда. Они расселись вокруг Высокого Стола в Залах Совета Башни, анфиладе комнат, которая по внешнему периметру окружала Башню.
Кард сидел рядом с Керелой и Баррасом; вокруг отполированного до блеска мраморного стола устроились Эндорр, Вилиф, Селдейн, Кордолан и Торвис. На внешней стене комнаты располагалось три открытых окна. Жаровни, расставленные у противоположной стены, служили светильниками, а гобелены на стенах, изображавшие давно умерших членов Совета, придавали комнате аромат древности.
— Не могли бы вы сначала сообщить, сколько в нашем распоряжении осталось воинов и магов, генерал? — попросила Керела.
Кард кивнул и развернул свиток кремового цвета.
— Я приказал своим людям провести подсчеты. Боюсь, это заняло гораздо меньше времени, чем мне хотелось бы. — Кард сделал глубокий вдох и продолжал: — Внутри университетских стен сто восемьдесят семь магов, включая вас. Вчера у нас было больше пятисот. Наши вооруженные силы находятся в таком же плачевном состоянии. В настоящий момент под моей командой семьсот семнадцать боеспособных солдат и еще тридцать в состоянии передвигаться. Около дюжины, по моим представлениям, не доживут до рассвета. Четыреста восемь детей в возрасте от нескольких месяцев до тринадцати лет, шестьсот восемьдесят женщин и триста четырнадцать мужчин разного возраста успели спрятаться за университетскими воротами.
Всего получается две тысячи триста пятьдесят пять человек. Да, много. К счастью, колодцы у нас глубокие, а провианта хватит на четыре недели. По истечении этого срока…
Баррасу казалось, что стук его сердца слышат все собравшиеся на Совет. Маги Джулатсы молча разглядывали рисунок на столе, никто из них не решился поднять голову и взглянуть на Карда.
— Боги, — выдохнул Торвис, сгорбившийся на своем стуле. — Сколько людей жило в Джулатсе?
Все вновь повернулись к Карду. Генерал был не в силах скрыть смущение.
— До нападения висминцев, учитывая гостей города, отсутствующих магов и отряд, посланный к Деррику в Андерстоун, в городе находилось около пятидесяти тысяч человек. За стенами университета удалось укрыться менее чем одному из двадцати.
Баррас откинулся на спинку стула. Керела спрятала лицо в ладонях. Селдейн поднесла руку к дрожащим губам, по щекам Кордолана и Торвиса текли слезы. Вилиф и Эндорр внешне никак не отреагировали на слова Карда — они были слишком потрясены, чтобы плакать.
— Я понимаю вашу печаль, ваш ужас и ощущение беспомощности, — продолжал Кард, — но не следует забывать о том, что многим удалось бежать в прилегающие земли, они наверняка отправились в Додовер или в другие университеты. Да, защищая город, мы потеряли замечательных бойцов. Кроме того, конечно же, висминцы взяли большое количество пленных. И тут возникает наша самая главная проблема.
— Что же мы можем сделать? — На лице Эндорра появилось некое подобие улыбки, хотя в глазах не было и намека на веселье. Он задал вопрос, словно не слышал последних слов Карда.
— Выбор у нас невелик, — ответил генерал. — Сдаться, снять «Саван демона» и открыть ворота — или ждать помощи от Додовера и других неизвестных нам сил.
— О сдаче не может быть и речи, — заявила Керела. — Если мы откроем ворота, это будет означать конец Джулатсы как одного из центров магии и скорее всего нашу смерть. Я хочу спросить: кто из вас верит словам лорда Сенедая?
— Нас всех ждет смерть, — сказала Селдейн. — Вы же знаете, как висминцы относятся к магии. Собравшиеся согласно закивали.
— А если в течение четырех недель помощь к нам не придет? — спросил Торвис, который явно немного успокоился, у него даже слегка заблестели глаза.
— Разумеется, вместе с моими старшими офицерами мы постараемся разработать план военной акции, однако вам следует знать, что в этом случае будет пролито много крови, и в реализации плана должны принять участие все, — сказал Кард.
— Очевидно, прорыв, — заметил Торвис.
— Да. — Кард с трудом улыбнулся. — Сосредоточим свои силы на том участке, где висминцы слабее. Вот почему нам следует уничтожить башню, которую они сейчас строят. До тех пор пока не откроются ворота, наши действия должны оставаться для них тайной. Я предоставляю решение данного вопроса вам. Однако существует одна проблема, требующая нашего немедленного внимания. Возможно, она повлияет на настроение тех, кто сейчас находится за стенами университета.
— Они должны быть счастливы, что выжили, — заявила Селдейн.
— Не сомневаюсь, — согласился Кард. — Но у большинства за стенами университета остались родные и друзья, кто-то погиб, кто-то бежал, а некоторые попали в плен к врагу. Чуть раньше Сенедай сказал, что намерен прибегнуть к мерам, которые заставят нас сдаться и снять «Саван демона».
Он уже потерял достаточно людей, чтобы сообразить, что через заклинание им не пройти. Мне совсем не хочется произносить вслух то, что он имел в виду. Я задам вам вопрос: если бы вы вынуждали нас убрать «Саван демона» и сдаться и в вашем распоряжении находилось несколько тысяч пленных, что бы вы сделали, чтобы оказать на нас давление?
Возвращение Септерна через разрыв вызвало ярость у Ша-Каана, но исключительность происходящего одновременно наполняла его радостью. Септерн был не слишком высоким человеком, чуть больше пяти с половиной футов по балийским меркам. Ша-Каан же, несмотря на свою молодость, достигал восьмидесяти пяти футов от носа до кончика хвоста. С тех пор он вырос еще больше — до ста двадцати футов и был одним из самых крупных драконов, способных подняться в воздух. Что еще важнее, ему удалось сохранить свою ловкость, и летал он почти так же быстро, как и прежде.
Септерн вывалился из ворот, отряхнул грязь с одежды, сразу же увидел Ша-Каана и принялся поносить его и всех его сородичей. Вестар за такое поведение мгновенно поплатился бы жизнью или был бы изгнан. Произнося свою гневную речь, Септерн указывал себе за спину.
— Почему бы тебе не посмотреть, что сотворил твой любимый — как ты его называешь
