же он оказался ленив и дерзок. Всю неделю она жаловалась, что на шестом этаже не хватает рабочих рук, особенно в ночную смену. Руководство госпиталя наконец вняло мольбам и наняло ей нового сотрудника, правда, с испытательным сроком. Если бы она прогнала его, то никакие жалобы больше не были бы приняты всерьез.
– После того как вы помоете руки, – с неприязнью обратилась она к нему, – можете начать раздавать пациентам воду со льдом. – Ее выворачивало наизнанку только от одной мысли, что он пойдет к пациентам, независимо от того, помыл он руки или нет. Было в нем что-то неприятное, липкое, такое, чего не смоешь даже водой с мылом.
– Они не будут пить воду со льдом в два часа ночи. У меня в это время перерыв. – Рыжеватые усы нависли над его осалившимся ртом.
– Хорошо. Вы позаботитесь о воде, когда вернетесь. Но не забудьте, что перерыв у вас всего пятнадцать минут.
Пятнадцати минут будет как раз достаточно. Вытерев руки о белый халат, он лениво направился к лестнице. На лестничной площадке он прислушался. Никого. Как можно спокойнее он начал подниматься. Один пролет, другой…
Здесь прошлой ночью его план сорвался. Он достиг восьмого этажа, вынул из кармана украденный ключ и стал вставлять его в замочную скважину, когда внезапно услышал, как этажом выше хлопнула дверь. Он понял, что не успеет открыть дверь и проскользнуть незамеченным. Он опустил ключ в карман и стал подниматься выше, сделав вид, что идет на перерыв в солярий. Потом он услышал голоса. На следующей площадке стояла парочка. Он знал, что эти двое из ординатуры, прислушиваясь к звуку его шагов, ждут, когда останутся наедине. Он проклял свое невезение и сдался, но лишь до следующей ночи.
Сегодня все будет иначе. Время сейчас более позднее. И он гораздо спокойнее. Самую трудную часть работы он уже сделал. Чтобы украсть ключ, нужно было поработать мозгами. А убить девушку не составит труда.
Он достал из кармана добытый с такими большими усилиями ключ, вставил в замочную скважину и медленно повернул. Заглянув в дверной проем, он убедился, что коридор пуст. Пациенты, накачанные снотворным, спали. Персонал? Ну, они, скорее всего, дремали в комнате сиделок.
Если кто-нибудь спросит его, он ответит, что заблудился, что дверь на лестницу была открыта и что он думал, что находится на своем этаже. В конце концов, замки существовали для пациентов, а не для сотрудников.
Его ботинки на каучуковой подошве тихо поскрипывали. Найти комнату девушки оказалось удивительно легким делом. Так же просто будет проникнуть в ее комнату и придушить подушкой.
На мгновение он остановился, представляя себе, как станет извиваться ее слабое тело, пытаясь освободиться от его хватки. Эта мысль возбудила его. Он хотел только, чтобы это случилось как можно скорее. Если бы у него была возможность, он доставил бы себе удовольствие сделать это не торопясь. Но тогда его будут посещать сновидения, сновидения, которые смогут, как он думал, превратить его жизнь в ад.
Человек остановился перед номером пятнадцать. Коридор был по-прежнему пуст. Он открыл дверь и проскользнул внутрь. Его сновидения растаяли. Скоро исчезнут и ее.
Мари лежала, прислушиваясь к негромким звукам. Она слышала тяжелое дыхание миссис Трирз и тихий шелест машин за окном. Из коридора доносился мягкий шорох чьих-то шагов. Одна из сиделок, видимо, делала обход.
Это была знакомая мысль, и она подействовала на нее успокаивающе. Она привыкла к больничным порядкам, и Джизус убедил ее, что ей не нужно ничего бояться. Шаги приближались, а затем смолкли перед ее дверью. Мари постаралась не предаваться панике. Это не мог быть ее безликий
В комнате было темно. Мари смогла различить что-то белеющее у двери, как будто сиделка остановилась на пороге, ожидая, пока глаза привыкнут к темноте. Затем осторожно направилась к ее кровати. Мари почувствовала, как зрачки глаз расширяются, предвещая начало знакомой паники. Светлое пятно было слишком большим, слишком угловатым для женщины. Это был мужчина, знакомый безликий образ, выступивший из мрака комнаты. Внезапно она оказалась под влиянием своего ночного кошмара. Это не могло быть явью, это только сон. Человек в белом стоял рядом с ней. Он выдернул у нее из-под головы подушку. Мари хотела закричать, но тяжелая рука закрыла рот.
– Ага, ты не спишь. Неужели тебе не дали снотворного? – хриплый скрипучий голос звучал знакомо. Девушка сопротивлялась изо всех своих слабых сил, но куда ей было соперничать с мужчиной из ночного кошмара? – Давай, давай, попробуй вырваться. Мне приятно ощущать, как ты бьешься в руках.
Мари ощутила, как ужас парализует тело. Желчь подступила к горлу, и она почувствовала, что задыхается.
– Мне не хотелось бы торопиться, – фальшиво оправдывался он, – но я не могу задерживаться дольше.
У нее слишком короткие ногти, чтобы царапаться; она могла только что было сил колотить по руке, которая душила подушкой. Мари ощущала тяжесть навалившегося на нее тела. Она брыкалась и пиналась, безуспешно пытаясь освободиться. Ее поражение было полным. Она приготовилась умереть. Начав погружаться во тьму, она подумала о Джизусе.
– Почему, черт побери, никто не позвал меня?
– Вас не позвали, потому что вы непосредственно не занимаетесь ее лечением. Вы даже не ее психиатр, – ответила Кэрри.
Джизус нервно мерил шагами комнату отдыха. Каждый раз, когда он в бешенстве ударял кулаком по ладони, она с сочувствием поглядывала на него.
– Проклятие, ведь я единственный человек на земле, которому она доверяет. Я смог бы ее успокоить.
– Насколько я слышала, вчера ночью здесь был настоящий сумасшедший дом.
Бертон остановился и внимательно посмотрел на нее.
Кэрри передернула плечами.
– Мне очень жаль. В любом случае, все были так взбудоражены криками, что никому не пришло в голову позвать вас. В конце концов они поместили Мари в девятую палату, чтобы она не смогла травмировать себя.
– А что с миссис Трирз?
– Она все в том же состоянии.
Бертон запустил пальцы в волосы.
– Чем же это было вызвано?
– Мари ничего не говорит. Как мы считаем, у нее был очередной ночной кошмар или галлюцинация, и она принялась истошно кричать. Миссис Трирз проснулась и тоже стала вопить. Или, может быть, старая миссис закричала первой. Мы точно не знаем.
– Но ведь что-то послужило этому причиной?
– Возможно, Мари больна более серьезно, чем мы все полагаем. – Кэрри положила руку на плечо Бертона. – Вы хотите попробовать поговорить с ней?
– Конечно.
– Тогда вы должны знать еще кое-что.
