войти в зал. Нет, он старается сделать это не привлекая внимания, крадется вдоль стен, где потемнее, словно змея, подползающая к мыши.
Вдруг Меган осенило. Если в Кертхилле и вершится какое-то злодейство, то она готова прозакладывать каждую страницу в своей бесценной книге историй и легенд, что Комин замешан в нем.
– Комин, рад тебя видеть, – загудел лорд Найджел. – Садись со мной.
Комин бросил взгляд на Меган и послушно сел около Найджела. Самодовольный блеск его бесцветных глаз предвещал беду, и Меган это сразу ощутила. Он что-то задумал, коварный мерзавец. Но как докажешь?
– О, Мег, – прошептала Крисси. – Вот идет лорд Росс, и он выглядит таким…
– Злым, что готов вцепиться в меня, – пробормотала Меган. Тем не менее она не могла не отметить, что он появился в зале совсем не так, как Комин.
Хотя Росс и был здесь гостем, он вошел в зал с повелительным видом, как победитель, сильный и статный. Малиновая с черным одежда поверх красной туники прекрасно оттеняла его черные, как эбеновое дерево, волосы и загорелое лицо. Как же он был красив… и как зол. Ей необходимо любым способом обратить эту враждебность на Комина.
– Леди Мэри, – Росс слегка поклонился и занял свое место, избегая смотреть на Меган, хотя их кресла стояли рядом.
От гнева у Меган пропала неуверенность. Она не позволит обращаться с ней, как отец обращался с матерью. Выхватив из-за пояса маленький ножик для еды, она воткнула его в стол в дюйме от ладони Росса, лежащей на скатерти.
– Что за черт! – Он отдернул руку и согнул пальцы. – Зачем вы это сделали?
– Я не хочу, чтобы в моем собственном доме на меня не обращали внимания.
Он уставился на нее.
– Вы что, с ума сошли?
– Вы желали, чтобы мы говорили друг другу правду, милорд, – нежным голосом прощебетала она ему на ухо. – Вот вам правда.
Он открыл было рот, собираясь ответить, но передумал. Он еле сдерживался, чтобы не улыбнуться.
– Вы сообразительны и остры на язык.
– Я же говорила, что мы подходим друг другу.
– Неужели?
Улыбка, заигравшая у него на губах, преобразила лицо – в нем проявилась мягкость и нежность. Что заставляет его прятать эти качества даже от себя самого? И что ей сделать, чтобы излечить его? Возможно, поможет правда, которую он так ценит.
– Да, подходим. – Меган облегченно вздохнула. – Пока вы еще благосклонны ко мне, я прошу прощения, – прошептала она, – за то, что пыталась увидеться с отцом. Но…
– У вас всегда есть «но». – Он с раздражением покачал головой. – Ваша поспешность поставила нас всех под угрозу, – тихо, но жестко ответил Росс. – Этим делом займусь я.
– Мы вместе займемся им.
– Меган. – Он нашел ее руку под столом. Судя по его стиснутым зубам, Меган ждала, что он до боли сожмет ей пальцы. Но он просто держал ее за руку. – Это – темное и опасное дело. Люди, которые нам противостоят, – убийцы.
– Но я могу помочь. – Она сдавила ему ладонь, не переставая улыбаться, несмотря на его сердитый взгляд. – Я ведь знаю этих людей и…
– Глупышка, вы что, хотите, чтобы и ваша смерть была на моей совести? – сквозь зубы проговорил Росс.
– А я не хочу, чтобы на моей совести была ваша, но…
– Вина, милорд? – спросил оруженосец. Метан чуть не расцеловала веснушчатого юношу, который стал наполнять кубок Росса.
Росс смотрел ей в глаза так решительно, что она чуть не опустила взгляд.
– Мы продолжим этот разговор позже, – заявил он и взял кубок.
– Милорд, я еще не попробовал вино, – тихо сказал оруженосец.
– Хватит нянчиться со мной. – Росс сделал два глотка, затем опустил сосуд и поморщился. – Дьявол, этот напиток такой же кислый, как и мое настроение. Поищи чего- нибудь послаще. – Оруженосец поспешно отошел, а Росс снова повернулся к Меган. Он буквально впился в нее своими голубыми глазами, в которых таилось тщательно скрываемое вожделение. Если бы ее тоже не охватило желание, то она наверняка не прочитала бы этого в его взгляде. Только она была готова дать волю страсти, а он свою страсть пока еще безжалостно подавлял.
Вдруг ей ужасно захотелось испытать пределы его терпения. Глядя на него сквозь ресницы, она промурлыкала:
– Как ваше плечо?
Рука, сжимавшая ее руку, дрогнула.
– Не смотрите на меня так. – Но его хриплый голос говорил совсем другое, а пальцы
