– Я мало что мог сделать. Росс умер бы, если бы вы не боролись за его жизнь, миледи, – сказал Оуэйн, и его прямота так напомнила ей Росса, что Меган чуть не расплакалась. Наверное, это от усталости, подумала она. – Дейви спит у двери, если что-нибудь понадобится.
Меган взглянула на своего больного.
– Нет, милорд теперь спит спокойно и не проснется еще несколько часов.
– Я думал о вас. Вдруг вы захотите поесть или еще что-нибудь.
Заботливость Оуэйна тронула ее, тронула и нежность, с какой он поддерживал Крисси за талию. Она не противилась этому и охотно оперлась на его руку. Когда у них это началось? Бедняжка Крисси была создана для семейной жизни. Но валлиец казался еще более крепким орешком, чем Росс.
Меган вздохнула и стала смотреть на Росса. В золотистом отблеске свечей, стоящих на столе около его кровати, он не выглядел таким свирепым и властным. Темные круги под глазами подчеркивали бледность лица, хотя черты его разгладились. Он выглядел на несколько лет моложе сурового и гневного мужчины, прибывшего в Кертхилл два дня назад.
Она ласкала глазами его большое тело, распластавшееся на кровати: широкие плечи и грудь были обнажены, одеяло покрывало его ниже пояса. Такой сильный, но сейчас такой уязвимый. Ее сердце переполнилось нежностью. Теперь, когда он вне опасности, ей хотелось, чтобы он оставался беззащитным, как дитя, хотя бы пару дней. Она использовала бы это время, чтобы укрепить связь между ними.
И словно ее мысли передались ему, ресницы его вдруг вздрогнули. Он открыл глаза и пристально посмотрел на нее ясным взором без настороженности, а в голубой глубине она увидела как бы вторую половину себя, и всякое сомнение оставило ее: этот человек предназначен ей судьбой и выбран богами в супруги, он – ее единственная любовь…
– Вы, – выдохнул Росс, и чары рассеялись. Выражение его лица сделалось жестким. – Что случилось?
– Я спасла вам жизнь. – Нескромно, но чистая правда, а ей нужна любая возможность, чтобы завладеть его сердцем.
Он нахмурился и, быстро сообразив, сказал:
– Ваш «папа» знает, что мы нашли пещеру, и поэтому он отравил меня.
Меган тяжело вздохнула.
– А может, кто-нибудь другой. Хотя мне непонятно, кто сумеет отличить мяту от календулы. Тот, кто отравил ваше вино, знал, что делает, и знал, что вы будете умирать долго и мучительно. От дозы осеннего шафрана умирают три дня.
Он со свистом выдохнул воздух и поджал губы.
– Выходит, я второй раз обязан вам жизнью.
Скупая, но благодарность.
– Мое подвенечное платье готово, и я собираюсь надеть его через два дня на нашу свадьбу.
Ему стало стыдно.
– Меган, я не хотел вас обидеть.
– Но король ведь приказал нам соединиться, а мы желанны друг другу…
Боль, прозвучавшая в ее голосе, отозвалась мучением в душе Росса, так как, желая ее, он нарушал верность своей семье.
Как он желал ее! То, что их союз может принести ему радость, приводило его в смятение и порождало чувство вины. Это чувство вины сведет его с ума и постепенно разрушит и ее любовь. Лучше погубить в зародыше свое нечестивое желание.
– Для брака мало одной лишь страсти, – грубовато произнес он. – Необходимо уважение и…
– …доверие. – Меган вскинула руки. – Я дважды спасала вам жизнь и отвела в ту проклятую пещеру. Что еще я должна сделать, чтобы доказать, что стою вашего бесценного доверия и уважения?
Ему нечего было ответить. Недостойным оказался он. От страсти к Меган он предал собственную семью и свои представления о добре, зле и чести.
– Мег, это сложнее, чем просто…
– Нет, все очень просто. Вы лишаете нас будущего, так как считаете и меня виновной в смерти Лайона. – Страдание, звучавшее в ее голосе, перекликалось с мукой в его душе.
– Нет! – Росс хотел было сесть, но боль не позволила ему, и он упал на спину. Она сочувственно смотрела на него. – Вы не убивали Лайона…
– Но вы возлагаете на меня грехи моего отца.
Росс прерывисто дышал, мышцы свело от боли.
– Да, – не мог не согласиться с ней он.
– И это будет продолжаться даже после того, как отец Саймон соединит нас в законном браке? – спросила она, едва сдерживая слезы.
Росса это тоже мучило.
