— В спальне Донны и Альберта Лэнгли. В складках покрывала на их постели. А отпечатки пальцев Дерека нашли на комоде.
Я почувствовал, как у меня все немеет.
— Если тест ДНК докажет, что это серьга Дерека, — добавила Натали, — прокурор захочет знать, как она туда попала. Вы и глазом моргнуть не успеете, как у них появятся новые, более веские мотивы для убийства.
Глава двадцать четвертая
— И что все это значит? — удивилась Эллен, когда я пересказал ей наш с Натали Бондурант разговор.
— Я не знаю.
— Просто бессмыслица какая-то. Возможно, это и не его серьга.
— Да нет, похоже, что его.
— Но что он делал в спальне Альберта и Донны? — спросила Эллен. — Может, Дерек потерял ее где-то в доме, Донна нашла ее, принесла к себе в комнату, а потом уронила или бросила куда-то?
— Сережку нашли в складках простыни или где-то на покрывале, — уточнил я.
— На покрывале? — переспросила жена. — Но как такое возможно? Наверное, кто-то положил ее туда.
— Понятия не имею, — в растерянности ответил я, услышав в собственном голосе нотки безнадежности. Мне вдруг захотелось подойти к лестнице и позвать Дерека, чтобы он пришел и все нам объяснил. Но это было невозможно. Придется ждать, когда нас пустят к сыну и мы сможем его обо всем расспросить или у его адвоката появится новая информация.
— А если тест ДНК докажет, что сережка принадлежит Дереку? — спросила Эллен. — Что тогда?
— Давай не будем забегать вперед.
— Ты знаешь, что они скажут? — спросила жена. — Барри? Или прокурор? Они наверняка решат, что Донна затащила нашего сына в спальню, или придумают еще какую- нибудь чушь в этом роде. А потом заявят, что Дерек поэтому и напал на мистера Лэнгли, а вовсе не из-за того, что его обнаружили в пустом доме.
Я чувствовал, как меня охватывает отчаяние. В тот самый момент, когда необходимо было соблюдать ледяное спокойствие.
— Они ведь не подумают так? — спросила Эллен. — Разве можно поверить, что Лэнгли захотела переспать с нашим сыном?
Я вспомнил, что мне говорил Барри. О том, как Донна призналась сестре, будто спала со своим соседом. Возможно, она просто преувеличила.
Эллен открыла холодильник, достала две бутылки белого вина и поставила на стол. Потом вытащила из кухонной тумбочки штопор и открыла обе. Боже всемогущий, сколько она собиралась выпить?
Жена собрала пробки и выбросила их, потом взяла бутылки и, перевернув над раковиной, вылила содержимое.
— Мне нужна ясная голова, чтобы пережить этот кошмар, — объяснила она.
Меня восхитила ее стойкость. Эллен поставила на стол пустые бутылки и загадочно произнесла:
— Думаю, это наше наказание.
— За что?
— За все, что мы сделали или не сделали в прошлом. То, что происходите нами сейчас, своего рода кара. Мы должны за все заплатить.
— Я тебя не понимаю. Ты имеешь в виду поступки, которые мы совершили в этой жизни, или что-то еще?
Но она ушла с кухни, ничего не ответив.
Ночь выдалась бессонной. Я едва мог сомкнуть глаза. И почти все время лежал на спине, смотрел в потолок и не видел там ничего, кроме сына. Это была его третья ночь вдали от дома, за решеткой. До сих пор не верилось, что все это случилось с нашей семьей.
Не успел я успокоиться насчет одной проблемы, как у меня появилась другая. Я никак не мог сосредоточиться на чем-то одном, слишком много неприятностей произошло с нами за последнее время.
Конечно, больше всего я волновался за Дерека, однако был уверен, что он не имеет отношения к убийствам Лэнгли, и продолжал думать о том, что же на самом деле случилось той ночью и кто нажал на спусковой крючок.
А еще постоянно возвращалась мысль, не была ли трагедия в семье Лэнгли ошибкой, ужасным, роковым стечением обстоятельств.
Но как могла произойти такая ошибка? У меня имелось несколько предположений.
Одно из них было связано с почтовым ящиком с нашей фамилией. Ящика с фамилией Лэнгли не существовало.
Что, если убийца или убийцы Лэнгли ошиблись дверью? Что, если их целью был наш дом? И если это так, то кому понадобилась наша смерть?
А еще тот компьютер. Я все время мысленно возвращался к нему. Компьютер отдали Дереку, а потом он пропал. Возможно, тот, кто убил Лэнгли, решил, будто пришел в нужный дом, поскольку обнаружил там компьютер.
А может быть, все мои версии были полнейшей чушью. Как бы мне хотелось приехать к Барри, рассказать обо всех своих подозрениях и убедить его хотя бы принять их к сведению! Но я прекрасно понимал, что теперь мои шансы практически равны нулю.
Через минуту после того, как мы выключили свет и легли спать, я услышал, как Эллен достает платок из прикроватной тумбочки. Жена плакала, а я прижимал ее к себе, пока она не затихла и не уснула. Я перевернулся на другой бок и уткнулся лицом в подушку, надеясь, что она заглушит мои рыдания и я не разбужу свою половину.
На следующее утро нашей главной задачей было увидеть Дерека и его адвоката и узнать последние новости. Однако реализовать цель иногда становится намного труднее, чем поставить ее. Мы решили разделить обязанности. Эллен взяла на себя телефонные звонки. Сначала она пыталась договориться о свидании в тюрьме, а потом — пообщаться с Натали Бондурант.
Но ей так и не удалось отыскать людей, обладавших достаточными полномочиями, чтобы устроить нам встречу с Дереком, а Натали не отвечала на звонки.
Поэтому перед нами встал выбор — либо целый день провести у телефона, либо попробовать заняться еще каким-нибудь делом.
Я собрался пойти на работу, решив, что в случае чего Эллен сможет позвонить мне по сотовому телефону. Она хотела поехать в банк и обналичить часть наших пенсионных накоплений, или даже весь счет, если в этом будет необходимость. Я не могу сказать, что мы хранили в банке сотни тысяч долларов. Как и большинству, нам нередко приходилось сводить концы с концами, и я прекрасно понимал, что обеспечить себе безбедную старость мы сможем, разве что купив счастливый лотерейный билет.
— Все будет хорошо, — приободрил я Эллен, подходя к пикапу.
Прежде чем сесть в машину, проверил, собрал ли все необходимое для работы.
