АСЕ четыреста восемьдесят пять, — повторил он.
— Принято, — прозвучал ответ.
Джо перешел на специальный общегородской канал связи, на котором работали Маллер, Холмс и еще сто девять полицейских, находившихся в парке. Он заговорил быстро и отчетливо:
— Он взял деньги и уехал. Про девочку ничего не сказал. Спокойнее, ребята, мы пока не знаем, где она. Оставайтесь на своих местах. До связи.
Дэнни повернулся к нему и произнес:
— Возрадуемся, братие, ибо он обрел свой прежний голос.
— Этот сукин сын не из Нью-Йорка, — заметил Джо, не обращая внимания на шутливый тон друга.
— Как ты догадался?
— Акцент. Я уверен — он читал инструкции.
— Ну ты даешь. Стоит тебе потерять дар речи, как ты тут же обретаешь музыкальный слух.
— Если бы… — пробормотал Джо, хотя внутренне согласился с Дэнни. Действительно, некоторое время назад он заметил одну странность — боль, сдавливающая его голову, одновременно обостряла внимание.
Проехав половину Двадцать девятой авеню, Доналд Риггз прижал машину к тротуару, резко обернулся и, сбросив с девочки одеяло, скомандовал:
— Все, вылезай из машины, быстро.
Хейли поднялась на сиденье.
— Спасибо, я знала, что ты хороший, — проговорила она, открыла дверь, высунулась из машины и покрутила головой, ища маму. Та стояла метрах в тридцати от них. Хейли выпрыгнула на тротуар и бросилась к ней. Быстро бежать она не могла — от долгого лежания на узком полу в неудобном положении ноги у нее сильно затекли.
Теперь, когда Элайза Грей остановилась, Джо и Дэнни ехали следом за Риггзом. Позади них шла машина с агентами Маллером и Холмсом. Дэнни передавал все, что видел, Джо сидел и размышлял. Его мучило дурное предчувствие. Слишком все гладко и спокойно закончилось. Устрашающе спокойно, если иметь в виду, что преступник — самый настоящий маньяк. Он повернулся и посмотрел на Джо.
— Тебе не кажется странным, что этот скот слишком уж быстро отдал девочку? Очень подозрительно.
Джо ударил по тормозам, высунул правую руку в окно и несколько раз коротко махнул. Маллер знак понял и, обойдя Джо, последовал за похитителем. Джо прижал машину к тротуару, повернулся и посмотрел назад, туда, где стояла Элайза Грей, обняв дочь.
В самом деле все произошло как-то очень просто. Джо открыл дверь, собираясь выйти из машины, и в это время зазвонил его мобильник, лежащий на панели управления. Джо взял его, открыл, поднес к уху и услышал голос Крейна:
— Джо, сейчас начинаем.
— Коричневый «шевроле-импала», — повторил он.
— Да, знаю. Владелец Риггз Доналд, возраст — тридцать четыре года, родился в задрипанной деревне с громким названием типа Говновилл в штате Техас, белый, судим за мелкое воровство, мошенничество, подделку чеков, проходил по делу о похищении с целью выкупа. — Крейн немного помолчал, затем продолжил: — Слушай, Лаккези, плохо дело. Этот тип служил в спецподразделениях, в девяносто седьмом году проходил подготовку в Неваде. Ладно, мы начинаем брать этого любителя музыки кантри, а то тут меня еще переговоры с заложниками ждут, — закончил он скороговоркой.
Джо бросился к Элайзе. Он бежал на пределе возможностей, думая только об одном — чтобы его сердце выдержало внезапную нагрузку.
Доналд Риггз доехал до угла Сто пятьдесят четвертой улицы и Двадцать девятой авеню. Он покачивался взад-вперед в кресле, сжимая и разжимая тонкими узловатыми пальцами руль, осматривая все вокруг цепким натренированным взглядом, поглядывая в зеркало заднего вида. Ничего подозрительного он не видел, если не считать, что черного цвета «форд-таурус», шедший за ним, вдруг прижался к тротуару, а его место заняла обошедшая его темно-синяя «тойота-корона». Что-то в этом маневре Риггзу показалось странным. Он продолжал неторопливо ехать вперед и вдруг нутром почуял опасность. У него перехватило дыхание. Он еще немного проехал и, не доезжая следующего перекрестка, медленно остановился и начал осматривать дорогу впереди. Его внимание сразу же привлекла какая-то странная суета возле припаркованного у входа в парк микроавтобуса без окон, с надписью «Ассоциация „Эдисон и К°“» на борту. Из его кабины вышли двое мужчин, одетых в униформу компании, и, перебросившись несколькими фразами, пошли открывать задние двери, откуда вышли еще двое. Риггз перевел взгляд на зеркало заднего вида — темно-синяя «тойота», которая шла за ним, неумолимо приближалась, двигаясь, в нарушение всех правил, по встречной полосе. Перегнувшись через пассажирское сиденье, Доналд Риггз приоткрыл дверь и, подхватив рюкзак, бросился из машины. Продираясь сквозь кусты, он бежал в глубь парка. К тому времени, когда Маллер и Холмс, остановив машину, подбежали к коричневому «шевроле», его уже осматривали четыре агента ФБР в униформе ассоциации «Эдисон и К °».
— Вперед! За ним! — прокричал Маллер, и все шестеро рванули в гущу парка.
— Ты звонила на мой пейджер? — спросила Хейли, ткнув пальчиком в висевшую у нее на поясе коробочку, на которой замигал желтый огонек. Элайза выпрямилась и начала тревожно осматриваться по сторонам, надеясь найти кого-нибудь, кто бы ей разъяснил, что все это означает. В душе, правда, ответ она знала, но не хотела с ним мириться. Ее умоляющий взгляд остановился на приближающемся к ним Джо.
«Вот сука. Вот же дура…» Сжимая в одной руке лямки рюкзака, а в другой — небольшой темный предмет, Доналд Риггз стремительно бежал по парку. Он устал, ноги, все тело и мозг его начали затекать. Остановившись, он присел на корточки. Еще несколько минут такого бега, и он потеряет сознание. Он осмотрелся, затем перевел полузастывший взгляд на зажатый в руке темный предмет. От напряжения руку начала сводить судорога, большой палец, дернувшись, скользнул на кнопку детонатора.
Элайза Грей знала свою судьбу. Она в последний раз крепко обняла дочь, прижала ее к груди и торопливо прошептала:
— Доченька, дорогая моя, я очень-очень люблю тебя.
Затем раздался страшный взрыв, сверкнуло пламя, такое яркое, что Джо зажмурился, и снова воцарилась тишина. Розовые, алые и белые куски разметались по веткам и листьям близлежащих деревьев, смешавшись с корой, засыпали траву там, где только что стояли, прижавшись друг к другу, мать и дочь. Они даже не попрощались.
Джо стоял, парализованный жутким зрелищем. К нему снова вернулась судорожная боль и сдавила шею так, что он едва мог дышать. На глаза навернулись слезы. Боль нарастала, делаясь нестерпимой. Он ощутил запах теплого бетона. Медленно опираясь на дрожащие руки, приподнялся, затем встал. Сегодня его тело испытало слишком многое: казалось, оно переполнено эмоциями. Затрещала висящая на поясе рация.
