согнувшись, стоял у плиты.
— Хочу попробовать, — рассмеялась она. — Не знаю, хватит ли у меня терпения изо дня в день готовить на завтрак одно и то же — яичницу, бекон, сосиски, черный пудинг, белый пудинг… — Анна поправила волосы, скинула тапки, босиком подошла к шкафу и потянулась к верхней полке.
— О, ты скоро совсем превратишься в мужчину, — заметил Джо.
— А ты уже превратился в толстяка, — отметила Анна.
— Для француженок все мужчины — толстяки, — парировал Джо.
— Не все, а только американцы.
— Ты нас обижаешь, — произнес Шон, усаживаясь в кресло и вытягивая под столом длинные ноги. — Гордись, пап. С сегодняшнего утра над маяком развевается американский флаг. — Он схватил нож и усмехнулся. Усмешка у него была точь-в-точь такая же, как у Джо. Гены семейства Лаккези оказались сильнее генов Бриоде, но, к счастью, не подавили их окончательно. От отца Шону достались темные волосы и смуглая кожа, а от матери — светло-зеленые глаза. Сочетание удивительное.
— Отлично, горжусь, — сказал Джо.
— Пап, надел бы ты рубашку.
— Что, завидуешь моей мускулатуре? — рассмеялся Джо. — Сейчас надену, вот только мясо дожарю. Боюсь, маслом запачкаю.
Он закончил готовить и разложил еду по тарелкам — себе и сыну.
— Мама даже не знает, что она теряет, — томно произнес Джо, вдыхая ароматный запах.
— Знаю, знаю, — хохотнула Анна и показала глазами на намечающееся брюшко мужа.
— Это ты об этом? — Джо похлопал себя по животу. — Ерунда. Пара хороших пробежек, и весь жирок как рукой снимет. Не сомневайся.
Анна недоверчиво покачала головой, хотя знала, что Джо прав. Он всегда сохранял форму, и даже если иногда и набирал пару лишних килограммов, то быстро их сбрасывал.
— Ну сама подумай: как я могу соревноваться в стройности с женой, которая ест лишь детское питание?
Анна расхохоталась. Джо натянул футболку, снова подошел к плите и поставил на огонь чайник. Когда тот вскипел, он достал с полки кофейник из небьющегося стекла, налил в него кипятку из чайника, покрутил, нагревая края, затем выплеснул воду в раковину. После этого он засыпал в него четыре чайные ложки кенийского зернового кофе и снова налил воды, на этот раз почти до самого края, чуть ниже хромированного ободка. Обдав кипятком крышку кофейника, он закрутил ее, повернув так, чтобы носик оказался закрытым, и стал наблюдать за кипячением. Спустя четыре минуты Джо слегка надавил на крышку кофейника, чтобы зерна прижались ко дну, затем повернул крышку, открывая носик, и стал разливать кофе по чашкам. Анна всегда внимательно следила за этим процессом.
— Вчера вечером звонил твой отец, — вдруг сообщила она. У Шона округлились глаза, но Анна сделала вид, что не заметила его удивления.
— Ну что ж. Звонил так звонил, — пробормотал Джо. — Что у него там нового?
— Он женится.
Джо, вскинув голову, посмотрел на жену:
— Не может быть! Ты чего, обалдела?
— Следи за своим языком. По-твоему, я могу такое выдумать? Он хочет, чтобы ты приехал к нему на свадьбу.
— На Памеле женится, конечно?
— А на ком же еще? Джо, ты невыносим.
— Если бы ты знала его, как я, то даже по телефону не разговаривала бы.
— Да, дедушка у нас может вытворить такое… — подтвердил Шон.
— Здравствуйте, гости дорогие. А вот и я, молодой жених. А это детки мои, полюбуйтесь-ка на них. Нравятся? Вот так-то. Я вам не маньяк какой-нибудь, а добропорядочный отец семейства, — сказал Джо, имитируя трескучий старческий голос.
— Ну и?.. — переспросила Анна.
— Что — ну и?..
— Мам, извини, что я вас прерываю, — вмешался Шон, — но у тебя нет моих детских фотографий? В смысле, ты сюда их не захватила?
— Да как же я могла их не захватить, Шон. Не все, конечно, но несколько есть. В моем ежедневнике. Сейчас принесу.
Она ушла в спальню и через пару минут вернулась с ежедневником, открыла его и вытащила конверт с тремя фотографиями.
— Посмотри, какой ты был. Здесь тебе всего два годика. — Она показала сыну первый снимок. На нем Шон сидел в ванне, весь окутанный мыльной пеной. — А вот тут тебе уже пять.
На втором Шон стоял в камуфляжной форме, с пластмассовым ружьем на плече, а на третьем задувал пять свечей на торте, испеченном в форме божьей коровки.
— Вот этот кошмар я и сейчас помню, — усмехнулась Анна и посмотрела на Джо. — Твой отец меня измучил, все следил, чтобы божья коровка получилась анатомически идеально правильной.
— И на вкус он был просто ужасный. Но я возьму вот эту, где я в камуфляже. Пусть это будет не политкорректно, но зато фотография хорошая. Мне нравится. А с жучком меня просто засмеют.
— Для чего тебе фотография? — спросила Анна.
— Для школьного веб-сайта. Мистер Рассел, наш учитель по программированию, сделал. Он в девяностых работал в какой-то крупной компьютерной фирме, но, похоже, чего- то там сжег и ушел в преподаватели. Нормально учит. Он попросил всех учеников принести свои детские фотографии. Любые, какие они сами захотят. Главное — типа покруче.
— Покруче? — Анна рассмеялась. — Это когда джинсы все обтрепанные и в дырках?
— Да ну тебя, ты не понимаешь.
Анна легонько шлепнула Шона ежедневником по плечу.
— Ладно, пусть я не понимаю. Бери ту, которая покруче. И не опоздай на занятия.
Джо с улыбкой смотрел на жену и сына. Шон, закончив завтрак, подхватил рюкзак и направился к двери. Уже выходя из дома, он крикнул:
— Увидимся в шесть, на школьном вечере!
Когда входная дверь за ним захлопнулась, Анна обратилась к мужу:
— Позвони отцу.
— Холошо, холошо, — передразнил он Анну, чей английский был бы безупречным, научись она получше выговаривать букву «р».
Анна укоризненно посмотрела на него.
— Плекласно выглядишь, дологая, — произнес Джо с самым серьезным видом. — Плосто плелестно.
Анна, не выдержав, расхохоталась.
Сэм Тэллон, коротконогий толстячок, общительный и добродушный, стоял в служебном помещении на втором ярусе маяка.
— Да… — вздохнул он. — Прошли те славные времена, когда вот за этим столом сидел смотритель, вел журнал… — Он умолк и показал на ступеньки металлической лестницы. —
