есть просят! — Она смотрела на них с мольбой.
Сэму стало ее жалко.
— Кто эта женщина? Назовите ее имя.
— Ее зовут Анита. Анита Оскальски.
Нэнси рот открыла от изумления. Но этого не может быть! Ведь именно о ней говорил доктор Пламмер. Анита Оскальски — мать Кена, парня, который задушил мать Сэма.
— Как вы с ней познакомились? — спросил Сэм. Было заметно, что и он потрясен.
— Она работает здесь медсестрой.
— Что они сделали с моей девочкой? — не унималась Нэнси.
Рита покачала головой.
— Не знаю, мне было так тошно…
— Но ты понимаешь, что они подменили моего ребенка твоим? Это тебе известно! Иначе ты не пришла бы к нему на могилу!
— Это я уже потом узнала. Она говорила: забудь про все, не ходи туда. Но разве так можно? Я должна была навестить его. Всего один раз!
— Кто принимал у тебя роды? — спросил Сэм.
— Я не видела их лиц. На них были такие ужасные маски! Но Анита сказала, что так нужно, мне ни к чему знать лишнее. Деньги я не верну. Я их уже потратила.
— Сколько они тебе заплатили?
— Две тысячи, — не без гордости призналась она.
— Тебе не придется их возвращать, — заверил ее Сэм. — Лучше скажи, зачем ты сюда пришла?
— Я часто здесь бываю. Как выдастся свободная минутка, захожу сюда. Анита сказала, на кладбище мне нельзя. Вот я и иду сюда. Вспоминаю своего мальчика.
На окраине гулял ветер. Вокруг не было многоэтажных домов, и ничто не могло уберечь Сэма и Нэнси от его безжалостных порывов. С тех пор как Кен Оскальски совершил убийство и затем покончил с собой, прошло двадцать лет. Его мать давно уже не живет в прежнем квартале. Вскоре после этих событий она переехала на окраину, в одну из лачуг, ютившихся по соседству с заброшенной заправочной станцией и старым мотелем.
Из телефонной книги они узнали номер ее дома. Тот же номер они увидели на кособоком фургончике, в котором лет сто назад колесили по стране циркачи.
— Неужели она живет в фургоне? — воскликнула Нэнси.
— Похоже на то. Смотри, на почтовом ящике ее имя.
Сэм постучал. Дверь открыла сама Анита Оскальски. На ее лице не появилось ни малейших признаков удивления.
— Меня зовут Сзм…
— Я знаю.
У нее был хриплый голос. На вид ей можно было дать все восемьдесят, хотя на самом деле вряд ли было больше шестидесяти. Звериная маска пришлась бы ей очень кстати. В компании других чудовищ с картины Нэнси она выглядела бы на месте.
— Меня привела сюда история, которую рассказала Рита Престон.
Анита кивнула. Она и это уже знает. А может, так только кажется: на ее лице застыло отрешенное выражение.
Ей было все равно, кто к ней пришел и зачем, было безразлично, где жить: в старом доме или в фургончике-развалюхе. Жизнь давно ей осточертела.
Ее проблемы начались задолго до убийства Маргарет Донован. Отец Кена любил выпить, бил жену, а в один прекрасный день куда-то ушел, да так и не вернулся.
— Если бы не она, ты сюда не приперся бы, — хрипло заметила Анита, пропуская их внутрь.
В фургончике было темно и сыро. В углу топилась печка, но толку от нее было мало. На столе Сэм заметил бутылку дешевого виски. Рядом стоял грязный стакан.
— Познакомьтесь. Это Нэнси Баркер.
Анита безразлично взглянула на нее и тут же отвернулась. Если это имя и было ей знакомо, она не подала виду.
Она указала им на хлипкую кровать, стоявшую у стены, но Сэм и Нэнси не рискнули на нее сесть. Сама Анита пристроилась на колченогом стуле у печки, ссутулилась и зябко погрела руки над огнем.
— Рита рассказала, как вам удалось заполучить ее ребенка.
Анита молчала. Может, она и слышала его слова, но они не дошли до нее. Она сидела, грела руки и смотрела на поленья, потрескивающие в печи, погруженная в свои мысли.
— Мне нужно знать, что стало с другим ребенком, с тем, который родился у Нэнси, — продолжил Сэм. — Те, кто принимал роды, причастны к убийству моей матери. И к убийству вашего сына. Не думаю, что он покончил с собой. Правда, об этом вам, скорее всего, известно больше, чем мне.
Анита не шевелилась. Она ничего не сказала, даже не посмотрела в его сторону. Видно, ей уже давно было безразлично, виновен ли ее сын в убийстве и почему он свел счеты с жизнью.
— Черт возьми, Анита, не сидите вы так! Эти люди украли ребенка. Моего ребенка!
Ее голова медленно повернулась. Она уставилась на Сэма мутными глазами.
— Твоего… ребенка? — едва ворочая языком, произнесла она.
Господи, да она совсем пьяна!
— Ради Бога, помогите нам, миссис Оскальски, — взмолилась Нэнси. — Мне сказали, что мой ребенок родился мертвым. Но я знаю, что это не так. У меня родилась девочка, дочка. Что с ней стало? — Ее голос задрожал. Она едва могла справиться с рыданиями. — Мы готовы на все, лишь бы вернуть нашу малышку!
Анита неотрывно смотрела на Нэнси. Сэму показалось, что в ее глазах появились слезы.
— Не знаю, куда деваются младенцы.
— А кто знает? — спросил Сэм.
Ее голова опустилась на грудь, она снова затихла.
— Анита, не заставляйте меня вызывать полицию!
— Полиция вам не поможет, — вымолвила она. — История повторяется… Я была в палате, когда родились вы, ты и твоя сестра Синди… Это навело его на мысль.
— Кого? Нельсона?
Анита кивнула. Слезы текли по ее щекам, но она этого даже не замечала.
— Мне известно, что вы с моей матерью участвовали в секретном проекте. Проект 92А.
— Проект 92А… — повторила Анита словно во сне. — Он будет жить вечно… Проект дарует ему вечную жизнь… — Она осклабилась. — А ты, верно, решил, что его уже нет.
Она не соображает, что несет. Последствия алкоголизма: Анита просто помешалась.
Нэнси села на корточки и приподняла ей голову.
— Расскажите мне, что стало с моей девочкой. Умоляю вас!
Анита попыталась покачать головой, но у нее ничего не вышло: голова бессильно свесилась на грудь.
— Сэм, она что-то выпила!
Нэнси бросилась к бутылке виски. По полу покатился какой-то пузырек. Она выхватила у него из кармана сотовый телефон и принялась звонить в «скорую помощь», но Сэм понимал,
