этом уверился. С первого взгляда, только вернувшись, Адрамалик почуял что-то неладное. Он говорил с ними, требовал отчетов, и каждый из его подчиненных вызывал подозрения, каждый избегал его взгляда.
Когда, в сопровождении рыцарей, магистр вошел в свои покои, на их лицах читалось ожидание. Чего? Сигнала, чтобы на него наброситься? На всякий случай он зажег факел, который стоял ближе к стойке с оружием.
Тот свой испуг он запомнил надолго. Рыцари сдернули шкуры… Да, хорошо они потрудились. Изловили эту двуногую абиссаль-лысуху, затупили ее зубы, спилили спинные резаки, срезали когти, связали, заткнули пасть и накрыли толстыми шкурами, чтобы она раньше времени не выдала себя. Адрамалик до сих пор слышал взрыв хохота, раздавшийся, когда он подпрыгнул от неожиданности. Теперь, вдыхая острый запах абиссали, запах Пустошей, он вспомнил этот эпизод. Хороший подарок, ничего не скажешь. Они почтили его, и он им отплатит, тоже как следует. Не сразу, однако свой должок не забудет. Будет им сюрприз. Тоже подпрыгнут. Попрыгают.
Адрамалик лежал во тьме, снова наливаясь силами; наливалась силами и кровью также и определенная часть его тела. Сейчас он снова навалится на эту дрожащую тварь. Как поступить с нею в этот раз? Подтащить под себя командным глифом или обработать до полной покорности кулаками? С каждым ее стоном магистр чувствовал все большее возбуждение. Он перевалился со спины на бок, и уже это движение вызвало такой вскрик, что Адрамалик облизнул губы и причмокнул.
В комнату проник вдруг свет, и Адрамалик увидел за перевернутыми столом и стульями широко раскрытые, с ужасом уставившиеся на него глаза твари, увидел дрожащие губы ее окровавленного рта. Свет исходил от спиральных щупалец пурпурного глифа вызова. Проклятый Агалиарепт отыскал его в самом укромном уголке, в личной спальне. Но вызов был срочный, никуда не денешься. Адрамалик тряхнул головой, отгоняя похоть, гася эрекцию. Ничего, эта тварь тоже никуда не денется.
И чего старому не спится? Досадливо морщась, Адрамалик набросил на себя кожи покровов, вышел, запечатал дверь и направился к яме верховного мага.
В грязном, вонючем коридоре, ведущем к логову Агалиарепта, настроение Адрамалика упало еще ниже. Войдя, он услышал еле различимое щебетание множества каких-то мелких существ. Услышал и голоса присутствовавших в магическом зале. Кроме Вельзевула и Агареса, прибыл и главный генерал государя Молох. Начальным своим статусом он отличался от всех присутствующих — относился к наиболее могущественным из Отринутых Престолом, «придзархим», относительно малочисленной, но внушающей ужас группы бывших серафимов, которые превратились в языческих божков, а потом были забыты и отвергнуты даже собственной паствой Обращенных. Все они отличались могуществом, гордостью и жестокостью. Молоха Адрамалик побаивался, и, разумеется, слышал рассказы о его свирепости как в войне, так и в мире, где тот выполнял функции имперского мэра Диса и генерал-губернатора окружавшего город графства Слез. На его изрезанной шрамами груди мерцал Большой крест Ордена Мухи, каким, кроме него, мог похвастаться лишь Адрамалик — как верховный магистр этого Ордена.
Не прекращая разговора с Молохом, Вельзевул отделил часть лица и обратил ее к Адрамалику — наблюдая, как тот пробирается мимо мечущихся в воздухе кирпичей и глифов.
— Чем расстроен, мой генерал? — услышал Адрамалик адресованный Молоху вопрос Вельзевула.
Тусклые силуэты обоих вырисовывались в свете древних, медленно вращавшихся вокруг головы Молоха, не похожих на глифы символов. Старый бог беспокойно пошевелил своей массивной тушей — с помощью заменявших ему сожженные ноги крыльевых костей. С виду они были хрупки и непрочны, однако Адрамалик на этот счет не заблуждался — он наблюдал Молоха на поле боя.
— Государь, заели пришлые из уделов Астарота. Сотнями и тысячами — и все в Дис, в Дис. К тому же одна мелочь — ни одного старшего, очень мало младших, сплошь черти да бесы. Ничему не обучены, ничего толком не умеют. Опасаюсь, что они испортят и наше население. — Молох недовольно крякнул. — И что мне с ними делать?
— Молох, дорогой, делай с ними все, что посчитаешь нужным, — тут же откликнулся Вельзевул. — Вытащи из них всю возможную информацию, а потом… Разумеется, я хочу, чтобы они стали частью моей столицы. Скажем, в качестве кирпичей. Заклейми их моей печатью.
— Как повелишь, государь.
Адрамалик добрался наконец до Вельзевула и отвесил ему придворный поклон. Молох опустил громадную голову, задумчиво потер челюсть; с нее посыпались серые хлопья. Вельзевул объединил части физиономии и снова обратился к Молоху:
— Вспоминаешь о Небесах, Молох?
— Нет, государь, никогда. Там царила слабость, так же как и на земле людей. Эти создания так трусливы и испорчены, и, когда я был серафимом, присматривать за ними было невыносимо… скучно. Вот потому я и начал играться с ними… потому впал в немилость и потому меня… — он указал на культи, — сожгли. Вот о чем я действительно вспоминаю, так это о людских приношениях… об их детях. Их напрасных жертвах, сожжениях, в которые люди вкладывали столько надежды. Они даже не представляли, как же мне нравился этот дым! Если бы знали, прекратили бы все в тот же день. Если я сумел заставить их делать это с собственными детьми, представьте, повелитель, чего бы я сумел добиться, будь у меня побольше времени.
Адрамалик заметил, как что-то прошмыгнуло мимо его ноги и устремилось к центру зала. И еще, еще…
— А он рвется туда… Наверх, — возмущенно прожужжал Вельзевул.
— Кто? — спросил недогадливый Молох.
— Саргатан. Сидит на троне, уставившись вверх сквозь дырку в потолке. Он провел здесь столько времени и все равно хоть и смутно, но видит Свет. Те же чувства он будит и среди других падших. Но с меня — довольно, так дальше не может продолжаться. Мы с Агаресом трудимся, составляя план, как избавить Ад от его присутствия, и замысел этот предстоит исполнить именно тебе. Возьмешь свои крюки и разорвешь его на части, вместе с мечтами. — Фигура Вельзевула гневно всколыхнулась. — Ты дашь мне земли его и Астарота. А Саргатана я обмотаю вокруг шеи, чтоб другим неповадно было. Граница между Вышними и Адом незыблема, и перешагнуть ее не дозволено никому.
Давно не видел Адрамалик Вельзевула таким возбужденным, с давних времен войн за территории. Он покосился в сторону не проронившего за все время ни слова Агареса. «Мы с Агаресом…» А его, Адрамалика, не пригласили. Надо за этим Агаресом следить.
В центре зала тем временем усилилась возня каких-то многоногих созданий, они собирались в кучу, карабкались друг на друга. Они различались формой, но все напоминали ожившие куски мяса — ободранные, мокро блестящие. В основном безглазые, эти существа, шустро копошась, выросли в странную колонну. Она немного поколыхалась и довольно быстро превратилась в главного мага. Воплотившись в самого себя, Агалиарепт еще раз судорожно дернулся, взмахнул множеством рук, которые только что были множеством ног, и обратился к демонам шипящим голосом:
— С-сюда смотрите, — указал он на пол, где кирпичи уже успокоились, и ткнул один из них. Тот заверещал, пихнул соседа, тот — своего и так далее, пока часть их не понеслась к стене, в которую они и всосались с хлюпающим звуком. — Ее я не нашел, государь, но Фарайи — обнаружил. Сидит под глифами на горе в Адамантинарксе. Похоже, в заключении
