определенную округлость форм. – Он вернулся к работе и, боюсь, к Джемчику был исключительно щедр. Видимо, чувствует себя в большом долгу перед вами, сэр, учитывая недавние треволнения.
Профессор молча кивнул. Одолевающие его мысли о продавце кошачьего корма, о сестрах Джекс и пляшущем призраке погибшего матроса, в придачу к появлению тераторна, лишь усиливали смутное беспокойство, нарастающее в его душе. Профессор взялся за саквояж и направился было к лестнице, но тут же резко развернулся на каблуках и снова заглянул в кухню.
– Ах, миссис Минидью, чуть не забыл. К ужину опять будет молодой мистер Киббл. Не поставите ли для него дополнительный прибор?
Домоправительница одарила хозяина понимающим взглядом.
– Это все Лаура, верно? Уж я-то сразу вижу, если молодому человеку юная леди приглянулась, и скажу вам, сэр: этот ваш мистер Киббл влюбился по уши. Вы сами рассудите: мисс Дейл не пробыла у нас и двух месяцев, а он уже в пятый раз с визитом заявляется!
– Право же, миссис Минидью, только не нужно усматривать в этом визите то, чего нет и быть не может! Последние несколько недель мистер Киббл работает не покладая рук. Неутомимый труженик, и такой воспитанный юноша, такой эрудированный. Задержался сегодня после урочного часа, чтобы закончить кое-какие заметки, и по моей просьбе привезет бумаги сюда. Согласитесь, миссис Минидью, с моей стороны будет верхом неучтивости сразу указать ему на дверь, даже не пригласив поужинать. Что до вашей гипотезы касательно его предполагаемого увлечения мисс Дейл… сдается мне, вы преувеличиваете.
При последних словах профессор лукаво сверкнул глазами и раз-другой пригладил щетинистую, точно щетка, шевелюру, просигнализировав тем самым вдове Минидью, что отлично ее понял.
На лестнице профессора Тиггза ждала засада: крохотная фигурка, задыхаясь от смеха, выпрыгнула из темного угла и вцепилась в рукав его сюртука цвета тутовых ягод. Поставив саквояж, профессор опустился на колени, обнял девочку, расцеловал в обе щеки и пригладил ее блестящие волосы.
– Как поживаешь, Фиона, деточка? Ну и напугала же ты своего старого дядюшку! И во что это ты нынче играешь?
– Я – медведь, дядя Тиггз, разве сам не видишь? Я как выскочу из пещеры – и хвать тебя!
– Сдается мне, скорее уж медвежоночек. Однако я очень рад, что медведь – не настоящий.
– Ой, медведи такие забавные! А можно, мы заведем медведя? Ну, пожалуйста! – взмолилась девочка. Глазки ее разгорелись от восторга.
– Боюсь, милая, что медведи – звери очень крупные и непослушные. И людей они не особо жалуют, знаешь ли; так что маленьких девочек они рядом уж точно не потерпят! Скажу больше: дом у нас невелик, медведю здесь места не хватит.
– Места не хватит?
– Нет, не хватит. Медведи в домах не живут. Им простор нужен. Вот почему они селятся в огромных пещерах высоко в горах. Понимаешь, медведи любят гулять на воле, им нужны луга и долины, леса и реки.
– Ох, – разочарованно вздохнула Фиона.
– А где наша мисс Дейл?
– Сперва помогала миссис Минидью на кухне, а теперь сидит у себя в комнате наверху, за книгами. Она столько читает! Ужасно прилежная!
Профессор поглядел на прелестное личико племянницы – своей воспитанницы и единственной оставшейся в живых родственницы – с нескрываемым восхищением.
– И тебе бы с нее брать пример, – шепнул он, прижимаясь к крохотному носишке своим куда более объемным, что вызвало новый взрыв смеха. – В конце концов мисс Дейл – твоя гувернантка, твоя наставница. Так что ей и полагается выказывать прилежание.
– Она ужасно прилежная, но с ней так весело – не то что со старухой Следж! – молвила девочка.
– Должен признать, что «старуха Следж», как ты изволишь ее величать, – проговорил профессор с комичной серьезностью, – была самую малость чересчур прилежна, даже по нашим стандартам. – И уже иным тоном добавил: – Право, Фиона, тебе не следует так о ней говорить. Миссис Следж, как ты помнишь, внезапно слегла с воспалением мозга, и доктор Дэмп склонен полагать, что нарушения, вызванные болезнью, носят необратимый характер. К счастью, нам удалось нанять вместо нее мисс Дейл: необыкновенное, невероятное везение! Тебе ведь нравится Лаура, верно?
– Ох да, очень-очень! – не задумываясь, воскликнула Фиона.
– Вот и славно. А теперь, будь добра, сбегай наверх и скажи ей, что к ужину мы ждем мистера Киббла.
Эта на первый взгляд безобидная просьба заставила Фиону недовольно поморщиться.
– В чем дело, милая?
– Опять мистер Киббл! Ох, дядя Тиггз, он такой… такой… такой зануда!
– Право же, юная леди…
– И такой старомодный… одни кошмарные зеленые очки чего стоят!
– Фиона, детка, послушай меня, – проговорил профессор, беря крохотные ручки племянницы в свои. – Мистер Киббл – очень целеустремленный молодой человек, прирожденный ученый, кристально-честный, и притом трудится не покладая рук. Лучшего ассистента мне и желать нечего. Скажу больше: у меня есть основания полагать, что он очень привязался к мисс Дейл за то недолгое время, что она у нас пробыла.
– Но он такой скучный… наверняка мисс Дейл тоже так думает…
– Фиона, – твердо произнес профессор.
Последовала пауза. Девочка завязывала узлом пряди своих волос, то и дело умоляюще поглядывая на дядю. Но профессор героически не сдавал позиций.
– Ну ладно, – вздохнула Фиона. Потупив взгляд и едва переставляя ноги, маленькая мученица поплелась наверх – доставлять роковую весть по назначению.
– Спасибо, милая! – крикнул профессор вслед. Затем подхватил саквояж и неторопливо двинулся по примыкающей лестнице вниз, в небольшую уютную библиотеку, отделанную кедром, что служила ему личным кабинетом. Он снял сюртук, помешал угли в камине, уселся за стол и, закурив трубку, погрузился в мирные размышления. Спустя минуту-другую обмакнул перо в чернила и взялся за корреспонденцию.
Так прошло полчаса, может, чуть больше. Небо почернело, дождь то стихал, то хлестал в окна с новой силой. С моря налетал ветер; время от времени слышно было, как он со свистом огибает угол дома. Вспыхивала молния, грохотал гром. На краткое мгновение в неумолчном шуме послышалось нечто похожее на вой. Звук этот прозвучал настолько отчетливо, что профессор оторвался от письма, нахмурился, и его лицо, обычно открытое и приветливое, на миг утратило все свое добродушие. Он прислушался. Раскурил трубку и прислушался снова. Выглянул в окно, барабаня пальцами по столу. Скользнул взглядом по камину, по панельной обшивке, по книжным полкам, по уютному дивану. Да, вполне возможно, что выл мастифф. Или, скажем, жуткий волк – волки частенько объявлялись на окраинах города. Волк или собака, или, что вероятнее, просто-напросто ветер. Что бы это ни было, звук больше не повторялся.
Запечатав письма и сложив их в почтовую коробку, профессор облачился в сюртук и снова поднялся наверх. Там обнаружился его секретарь, только-только прибывший: сам он
