пытаясь дополнить рецепт новыми ингредиентами, но она, к несчастью, умерла.
– И что же это были за ингредиенты?
– Специи и травы. Ничего необычного. – Клио внезапно потупилась, но руки с его локтя не убрала.
– У вас, миледи, будет достаточно забот в замке, – заметил Меррик.
– Знаю. Но обещаю вам, милорд, что службы замка не останутся без хозяйского глаза. А, кроме того, даю вам слово, что в замке Камроуз будут варить лучший в этих краях эль.
Меррик уловил в голосе невесты горделивые нотки и подумал, что, по большому счету, понимает побудительные мотивы ее поступка. Опустив взгляд на крохотную ладошку, которая продолжала лежать на сгибе его локтя, он произнес:
– Если хотите варить пиво, миледи, то и варите себе на здоровье!
Девушка низко склонила перед ним голову.
– Благодарю вас, мой господин! – с подчеркнутым смирением сказала она.
«А все-таки научили ее монашки кротости», – подумал лорд и усмехнулся:
– Главное, не пытайтесь напоить моих людей вересковым элем.
– Вересковым элем? – повторила девушка.
В мгновение ока она убрала ладонь с его руки и устремила на Меррика взгляд, в котором мало что осталось от покорности, зато проступила бездна изумления.
– Судя по вашему взгляду, миледи, вы не имеете представления о том, что такое вересковый эль, и не знаете легенд, связанных с этим напитком. Говорят, что древние пикты варили такой крепкий эль, что он помогал им побеждать солдат Юлия Цезаря. Разумеется, подобного напитка никогда не существовало. Однако до сих пор находятся глупцы, которые стремятся отыскать рецепт его приготовления и по этой причине варят несусветное пойло, способное отправить на тот свет ни в чем не повинного человека.
Клио почувствовала неприятную дрожь в коленях, и ее ответ прозвучал куда менее убедительно, нежели ей бы хотелось.
– Клянусь, милорд, у меня и в мыслях не было травить ваших людей.
– Я в этом не сомневался, миледи. Кстати, мне кажется, вам давно уже пора называть меня Меррик.
Девушка промолчала. Они вместе шли к замку, который должен был принадлежать им двоим, а в будущем – кто знает? – возможно, и их детям, но Клио чувствовала, что они с графом все еще оставались абсолютно чужими друг другу людьми.
Между тем Меррик искоса поглядывал на свою невесту, задаваясь вопросом, чем заняты в этот момент ее мысли. Потом, устремив взгляд прямо перед собой, он сказал:
– Глупо, пожалуй, было вверять вас монастырским стенам.
– Еще глупее, милорд, отсутствовать столь долгое время! – моментально парировала Клио.
– Увы, сударыня, сократить время пребывания на чужбине было не в моей власти.
– Как и время моего пребывания в монастыре.
Рыцарь промолчал. Вместо ответа он всматривался в лицо своей будущей жены, будто пытаясь проследить за ходом ее мыслей. Однако Клио упорно отводила взгляд: казалось, она разгадала его намерение и не желала, чтобы граф проник внутренним взором в ее тайные помыслы.
– Вы, должно быть, злитесь на меня за то, что я не женился на вас на два года раньше, как обещал? – наконец спросил он.
Клио снова ничего не ответила, и тогда Меррик не выдержал:
– Вы все молчите и молчите... Вам что – нечего сказать?
– По-моему, я уже сказала достаточно.
– Боюсь, вы не сказали и половины того, что думаете по этому поводу.
– А зачем? Как говорится, что было, то было – и быльем поросло. – Голос Клио прозвучал сухо, как шелест августовской травы.
– Да, это так. Былое назад не воротишь.
Клио лишь пожала плечами, но Меррик чувствовал, что она ожидает от него ответа на свои вопросы, пусть и невысказанные. Так или иначе, он счел необходимым ей хоть что- нибудь объяснить.
– Знаете, Клио, я – человек военный. Долгое время я был обыкновенным служилым рыцарем, а до того меня обучали воинским искусствам. Должен вам заметить, что путь воина – единственный известный мне путь. Я привык выполнять распоряжения своего сеньора, и так уж вышло, что моим сеньором является наш нынешний государь. Для меня нет ничего важнее этого служения, и смею надеяться, что я с ним справляюсь неплохо. Если бы меня не оказалось рядом с ним в нужный момент, его, пожалуй, уже не было бы в живых. Равным образом, если бы рядом не было короля, я бы давно уже сгнил в какой-нибудь гнусной яме в пустыне, и ваш жених, миледи, являл бы теперь собой кучку выбеленных солнцем костей.
Меррик изо всех сил старался, чтобы его голос звучал ровно – без гнева или раздражения. Он хотел дать понять своей суженой, что вовсе не собирается перед ней извиняться или оправдываться. Его рассказ был всего только сухим изложением фактов – и не
