закрыла окно, чувствуя, как горят ее щеки от смущения, что было не менее глупо, чем загадывать желание, – никто ведь не узнает об этом. Она была совершенно одна.
Девушка доплелась до кровати и откинула одеяло. Наклонившись, она погасила лампу. Джорджина забралась под одеяло, ворочаясь так и этак и пытаясь улечься поудобнее на узкой постели.
Она пару раз ударила кулачком по подушке. Ей не хватало тех плоских подушек, к которым она привыкла; потом снова легла и натянула простыню и одеяло до самого подбородка.
Девушка закрыла глаза, и красивое, улыбающееся, такое дерзкое, надменное лицо всплыло в ее памяти. Джорджина вздохнула и медленно повернулась лицом к подушке, прижавшись к ней губами – бережно, нежно.
В следующую секунду она закричала так громко, что разбудила лебедей на пруду.
Глава 49
Я стройный стан ее обнял,
Я сжал в объятьях милую,
Головка чудная ее
Ко мне на грудь склонилась.
Лишь раз ее поцеловал,
О тысяче мечтая страстно.
– Как это дурно! – прошептал.
Она сказала:
– Как прекрасно!
К тому времени, когда Эйкен вбежал в ее комнату, Джорджина прыгала на одной ноге, отчаянно крича и визжа; на другой ее ноге висел вцепившийся в нее клешнями омар.
– Сними его с меня! Сними его! – Она прыгала по всей комнате. – Сними же!
– Стой спокойно! Я не могу его отцепить, если не смогу тебя поймать!
– Не кричи на меня! Это все из-за тебя!
Девушка упала ничком на кровать, катаясь по ней.
– Ой-ой-о-ой! Сними его! Пожалуйста!
Эйкен опустился на колени рядом с ней, пытаясь разжать клешни омара.
– Силен, маленькое чудовище, – бормотал он сквозь зубы. Девушка снова вскрикнула. – О-оп! Прости, Джорджи! Он выскользнул.
Джорджина дернулась несколько раз, но омар не отпускал ее, а раскачивался в воздухе вместе с ее ногой.
Эйкен обхватил ее за талию, приподнял – бьющую ногами, кричащую – и бросил на постель, потом уселся сверху, прижимая ее бедра и глядя, как она бьет ногами по воздуху.
– Слезь с меня сейчас же!
– Лежи спокойно, черт побери!
Он схватил ее за ногу и отцепил наконец клешни омара.
– Ну вот! Получай!
Эйкен встал на колени, отпуская Джорджину. Они сидели на кровати, глядя друг на друга; Эйкен поднял омара:
– Видишь?
Девушка, держась за ногу, раскачивалась.
– Это так жестоко!
– Как же я мог бы иначе отцепить его?
– При чем тут ты? Я говорю о твоих детях.
– Да уж, с ними просто беда!
– Ты-то откуда знаешь? Тебя ведь никогда не бывает здесь!
Девушка качнулась, потом взялась за свою лодыжку и подняла ногу выше, разглядывая ее. На пальцах остались маленькие глубокие зазубринки от шипов на клешнях омара. Джорджина смотрела на них, нахмурившись, потом пробормотала:
– Они ненавидят меня.
– Вовсе нет.
– Да, ненавидят. Твои дети ненавидят меня!
– Ну-ну, Джорджи! Не плачь! – Эйкен легонько похлопал ее по спине.
– Я и не плачу. – Джорджина повернулась и с плачем уткнулась ему в грудь.
