Калем взъерошил волосы:
– Я не это имел в виду.
– А что ты имел в виду? Или ты думаешь, что, раз я женщина, я не должна иметь призвания, как ты? Мне что же – посиживать сложа руки, пить чай и вышивать, не замечая ничего вокруг себя? – Эми подбоченилась. – Если ты именно это хотел сказать, Калем, тогда это довольно-таки глупо с твоей стороны.
Калем, казалось, был не на шутку озадачен:
– Ты вывернула мои слова наизнанку.
– Я пытаюсь объяснить тебе, что я чувствую. Это очень много значит для меня. – Эми подошла к Калему и положила ладонь ему на грудь. – Ты очень много значишь для меня.
Калем посмотрел на ее руки, точно не знал, как ему поступить, потом накрыл их своими ладонями, и так они постояли немного.
Эми попыталась объяснить:
– Я хочу помогать. Быть может, если я смогу помочь хоть кому-нибудь, если смогу изменить к лучшему жизнь хотя бы одного человека, моя собственная жизнь перестанет мне казаться такой пустой и никчемной. Ты понимаешь меня?
– Ох, Эми, малышка! Я все это прекрасно понимаю.
– Тогда ты разрешишь мне помогать тебе?
Калем покачал головой, точно не желая соглашаться, однако сказал:
– Ну да.
Девушка широко улыбнулась ему:
– Вот и хорошо. А то ведь я бы все равно не уехала.
Калем засмеялся и развернул ее за плечи.
– Ладно, а теперь тебе придется выйти. Мне нужно тут кое-что сделать. Иди на палубу. Если ты поторопишься, то увидишь, как корабль входит в гавань. На это стоит посмотреть.
Эми оглянулась на него через плечо:
– А ты пойдешь?
– Я скоро выйду.
Девушка поднялась по ступенькам трапа и вышла на палубу; она остановилась у поручней, оглядываясь вокруг.
Горы вдалеке стали густо-лиловыми, цвета вереска. Острые неровные очертания сосновых лесов, покрывавших холмы, четко вырисовывались на горизонте. Река казалась тонкой серебряной лентой, сбегающей со склонов холмов, где она, разливаясь, безмятежно текла среди вспаханных зеленых полей, маленьких ферм и домиков, видневшихся там и сям по холмистым речным берегам, мимо причалов и верфей и впадала в широкую открытую бухту.
Сильный ветер, задувавший с моря, гнал волны к берегу, и чайки кружили в синем безоблачном небе, крича, надрываясь, словно глашатаи, несущие какую-то весть. Эми перешла к другому борту. Оттуда был прекрасно виден корабль; он шел им навстречу, с парусами, надутыми ветром, скользя по волнам прилива вверх, к устью реки.
Высоко на его мачте вился американский флаг; его красные и белые полосы струились, переливаясь, точно ленты майского дерева на ветру. Эми видела людей, столпившихся у поручней и вглядывавшихся в панораму берега, как и она; она думала, сколько же таких кораблей и сколько людей уже прибыли сюда по этой же самой реке.
Девушка видела, как матросы снуют вверх и вниз по мачтам и верхним палубам, словно скворцы в кронах высоких деревьев. Они тянули канаты, направляя корабль вверх по реке, к пристани. Среди пассажиров царило какое-то странное, угрюмое молчание. Они просто стояли и озирались вокруг.
Эми услышала шорох и обернулась.
Калем стоял на палубе лицом к ней, но смотрел он на корабль. Никто, глядя на него, не усомнился бы в том, кто он такой. Он не был похож ни на того человека, которого Эми впервые увидела в ту туманную ночь, ни на того, кто спас ее тогда из пещеры. Он был похож на того, кем он был: вождем клана. Мак-Лаклен из рода Мак-Лакленов одет был в килт – клетчатую юбку шотландских горцев, из-под которой виднелись его мускулистые ноги, обутые в грубые башмаки. На нем была черная шерстяная куртка с серебряными пуговицами, через могучее плечо перекинут красный плед. Берет с пером, сдвинутый чуточку набок, покрывал его темные волосы, и он – такой высокий и гордый – отличался от всех мужчин.
При взгляде на него у Эми перехватило дыхание. Калем, точно почувствовав это, повернулся, посмотрел на нее долгим взглядом, потом пошел к пристани; там к нему подошли те люди, с которыми он встречался в Портленде, – Мак-Дональды в своих зеленых пледах.
В следующее мгновение воздух наполнили звуки волынки, и мужчины пошли за волынщиком вдоль причала. Ничто не нарушало тишины, кроме живых и ритмичных мелодий волынки. Даже чайки – и те умолкли, точно сознавая торжественность момента.
Взгляд девушки следовал за Калемом. Эми просто не могла отвести от него глаз. Мужчины остановились у нижних ступенек трапа. Мелодия волынки взмывала все выше и выше, потом оборвалась, и отзвуки ее растаяли в воздухе.
