Как бы ей хотелось, чтобы голова лучше соображала и она смогла бы хоть приблизительно вспомнить, за каким чертом очутилась в этом номере!
– С тобой все в порядке? – участливо спросил Рикардо.
Ее обычно розовые щеки побледнели, а рыжие волосы, собранные вчера в высокую прическу, беспорядочными прядями рассыпались по плечам. Трейси подняла тонкие руки к вискам и слегка их помассировала, на мгновение зажмурившись от боли.
– Не совсем, – призналась она и, сделав глубокий вдох, медленно выпустила воздух из легких, мечтая, чтобы злополучная комната перестала кружиться и она смогла бы наконец собраться с мыслями. – Откровенно говоря, я чувствую себя довольно скверно.
– Не сомневаюсь.
Участие, которое Трейси уловила в голосе Рикардо минутой раньше, вдруг испарилось, словно его и не было.
– Послушай, мне очень жаль… – начала она, – но я не представляю, что случилось. Я остановилась здесь с… – Трейси запнулась, лихорадочно соображая, как представить Пола, – со своим приятелем. Мы приехали на церемонию вручения наград…
Рикардо смотрел на нее, скептически вскинув бровь, в то время как Трейси пыталась найти достойный предлог, который позволил бы ей выйти из щекотливого положения с наименьшими потерями и вернуться в номер к Полу. Но еще важнее для нее было придумать оправдание, которое устроило бы ее друга и избавило бы от ненужных расспросов о том, где она провела эту ночь…
– Наверное, мне что-то подсыпали в еду, или я заболела, или еще что. Словом, я каким- то образом перепутала комнаты. – Трейси беспомощно замолчала, видя, как и вторая бровь Рикардо изумленно поползла вверх. – Видимо, я вчера хватила лишку, – промямлила Трейси, старательно избегая смотреть Рикардо в глаза.
– Видимо, – согласился он.
Трейси могла поклясться, что его чувственные губы дрогнули в ухмылке. Ситуация, в которой она оказалась, его явно веселила! С нее хватит. Она не станет тратить время на пустые объяснения. Что бы вчера ни случилось, в какую бы гнусную историю она ни попала, сидеть здесь и наблюдать, как этот тип радуется ее злоключениям, не имело смысла. Трейси плотнее завернулась в простыню и встала, стараясь не обращать внимания на гул в голове.
– Мне пора идти.
Как бы ей хотелось принять непринужденную позу, загадочно улыбнуться и, послав Рикардо воздушный поцелуй, уйти, повиливая бедрами! Но проснуться утром в постели с посторонним мужчиной – в этом для Трейси было что-то запредельное. Поэтому самоуверенность и надменность, которые она искусно на себя напускала, в это утро ей изменили.
У нее подозрительно защипало в глазах, но Трейси быстро взяла себя в руки. Она не представляла, что заставило ее накануне рыдать на груди Рикардо, но в любом случае повторять эксперимент не собиралась.
Трейси обвела комнату взглядом в поисках одежды. Заметив туфли и сумку, она направилась к ним, удерживая концы простыни в кулаке и остро осознавая, что выглядит не слишком элегантно. Однако ей было не до переживаний по поводу своего внешнего вида: Трейси хотела одного – как можно быстрее вернуться к Полу – и молила Бога, чтобы он оказался не менее пьяным, чем она сама, и ее появления на рассвете не заметил.
– Если ты ищешь платье, то его вскоре принесут.
Это уж слишком, Трейси со вздохом отчаяния присела на край кровати и опустила голову. Волосы тяжелой золотой волной упали вперед, заслонив от внешнего мира ее лицо. Оказавшись за непроницаемой завесой, Трейси почувствовала облегчение. На секунду она задумалась, как могло такое случиться, что она, Трейси Робертсон, методичная, организованная и ответственная, очутилась в подобной ситуации.
Вчерашний вечер был распланирован до малейших подробностей. Она тщательно все проверила, как проверяла любую работу, подлежащую исполнению, спокойно и со всех сторон, чтобы предусмотреть всевозможные отклонения от намеченного сценария.
– Я ведь пришла сюда не сама, правда? – пробормотала Трейси, припоминая кое-какие детали, не доставившие ей удовольствия. – Ты принес меня на руках.
– Верно.
– Ты сказал, что ляжешь на диване, – продолжала Трейси, – а я не хотела идти вниз…
– К своему приятелю, – уточнил Рикардо насмешливо. – Снова верно. Я разрешил тебе остаться в моей постели, а сам обещал лечь на диване.
Это все походило на правду. Отдельные части мозаики начали складываться в более или менее ясный фрагмент. Трейси хотела бы воссоздать картину целиком, но затуманенный мозг отказывался работать.
– Тогда почему… – она нервно сглотнула образовавшийся в горле комок, – тогда почему я проснулась в твоих объятиях? Почему ты спал на кровати, а не на диване, как обещал?
– Ты попросила, чтобы я лег с тобой. Поначалу я отказался. Меня эта просьба, естественно, смутила, учитывая твое… учитывая, что ты находилась в состоянии опьянения и была без одежды.
– Но тем не менее лег.
Ее попытка свалить с больной головы на здоровую потерпела неудачу.
– Ты проявила настойчивость, – возразил Рикардо.
– Вот как?
– Вернее у тебя случилась истерика. Чтобы как-то тебя утихомирить, мне пришлось лечь рядом.
Сомнений не было. Он говорит правду. Слова Рикардо возбудили в памяти Трейси каскад воспоминаний. Он умолял ее вести себя тихо и даже принес воды, и заставил выпить. Он вел себя, как терпеливый папаша, и вытирал с ее заплаканного лица размазанную тушь. Перед мысленным взором Трейси возникла еще более пугающая картина: Рикардо взял ее на руки и крепко прижал к груди. Она рыдала, а он пытался ее успокоить, втолковывая что-то снова и снова, пока…
Трейси судорожно втянула воздух. Она почти физически ощутила прикосновение его ладони, вспомнив, как вчера он ласково гладил ее по волосам и по спине, желая успокоить, словно она была маленьким ребенком, которому привиделся страшный сон.
Однако его невинные прикосновения вызвали у нее отнюдь не детскую реакцию. Трейси понимала, что должна задать Рикардо еще один вопрос, на который хотела, но боялась получить ответ. Вопрос этот был признан увенчать ее позор и отчаяние, после чего она удалится к себе в номер, чтобы попробовать спасти остатки достоинства, уцелевшие после вчерашнего кошмара.
– А мы?.. – Трейси кашлянула и остановила на Рикардо испуганный взгляд, потом расправила плечи, готовая к встрече с реальностью, вернее с собственной совестью, и спросила более определенно: – А мы чем-нибудь занимались?
– Мы разговаривали. Точнее ты говорила, а я слушал.
– Прошу прощения, если я тебе досаждала. – Ее слабая попытка улыбнуться не нашла у Рикардо отклика, и, поскольку он был предельно лаконичен, Трейси пришлось самой выяснять то, что оставалось невыясненным. – Если мы ничем, кроме разговоров, не занимались, тогда почему я раздета?
– Как только мы пришли сюда, я заказал крепкий кофе в надежде, что это хоть немного тебя отрезвит. Возможно, это сработало бы, но ты вылила кофе на себя. Твое платье в
