Точно такое же мнение, но другими словами, выразил и герцог Букингем, сидя в будуаре у Барбары.
– Это было очень неумно, когда вы допилили Карла и вынудили его дать свое согласие, – сказал он. – Вам следовало дождаться приглашения. И тогда, возможно, постепенно вы смогли бы добиться того, что королева примирилась бы с вами и начала принимать вас. Ждать спокойного отношения ко всему этому от человека, воспитанного в монастыре, – безнадежное дело.
– А я должна спрятаться до тех пор, когда святая станет менее святой? Если этот момент вообще когда-нибудь наступит, – взорвалась Барбара, совсем не похожая на ту терпеливую страдалицу, которая так потрясла Фрэнсис Стюарт и с легкостью вошла к ней в доверие, а напоминающая разъяренную тигрицу с горящими глазами и поджатыми губами. – Карл давным-давно сказал ей, что наша связь закончилась и что оба мы раскаиваемся. И я бы продолжала играть эту комедию, чтобы ублажить ее, и это было бы не так уж трудно. И вполне оправданно. Если бы Карл предложил мне какое-нибудь место при Дворе, что было бы вполне понятно после всего, что наша семья сделала для него. Как он посмел забыть о том, что мой отец был убит в Эджхилле? И о том, как мы пострадали при Кромвеле? Разве он не понимает, что это тоже было проявлением лояльности, когда я… согласилась стать его любовницей! Не смейтесь, Георг, не то я задушу вас!
Однако Букингем не мог справиться с собой и продолжал хохотать, поскольку не представлял себе прежде, что лояльность Барбары столь безгранична. Он постарался высвободиться из ее рук, когда она набросилась на него, и эта борьба закончилась поцелуями, более страстными, чем обычно принято между кузенами.
– Я совсем не уверен, что вы сможете добиться своего, – сказал Букингем. – Карл ведет себя вполне по-рыцарски, и они женаты всего два месяца. Стоит только королеве сообщить всем, что она ждет ребенка, и не исключено, прелестная кузина, что вы окажетесь в Ирландии, откуда вывезли свой титул.
– Карл никогда не поступит со мной так! Никогда! – воскликнула maitresse en titre. – Мне кажется, что все это вас очень потешает. Клоун! Как вы можете смеяться?! Ведь вы же сами были против этого брака и сделали все от вас зависящее, чтобы отвратить от него короля, потому что боялись, как бы она не превратила Двор в монастырь, а именно это она, кажется, и собирается сделать! Но вопреки всем вашим стараниям он все-таки женился на ней, и вот со мной, матерью двух его маленьких сыновей – Бог свидетель, как тяжело они достались мне! – обращаются, как с наложницей!
– Наложницы всегда имели большую власть. Вполне вероятно, этот брак не просуществует долго: чем больше скуки, набожности и обид будет в нем, тем быстрее он вернется к вам, потому что вы до сих пор держите его на поводке, хоть немного и ослабили ошейник. Вам, Барби, следует быть тем щедрее, чем скареднее будет становиться королева, оставаться веселой и как можно больше развлекаться, а главное – не утрачивать новизны!
– Я сама думала о том же, – ответила Барбара. – Впервые эта мысль пришла мне в голову, когда я увидела Фрэнсис Стюарт, хорошенькую хохотушку, наделенную именно такой способностью веселиться, которая всегда привлекала Карла. Стоит ей хоть на миг оторваться от юбки королевы, как она тут же привлечет его внимание. Хоть он и был в мрачном настроении, я уговорила его завтра поужинать со мной. И я хочу пригласить Фрэнсис.
– А вам не приходит в голову, что он может влюбиться в нее?
– Карл по-своему щепетилен. Она слишком молода, к тому же – протеже его матери. Маленькая Стюарт совсем неопытная девочка, и он не станет с нею связываться. Но она прекрасно годится для непринужденного времяпрепровождения, и это не только отвлечет его мысли от мрачной жены, но и ревнивые глаза – от меня.
– А-а-а! Юный Джермин. Понятно. Подумайте, Барби, ребенку короля менее четырех недель!
– Гарри Джермин такая же несерьезная компания для меня, как я хотела бы, чтобы появилась и у короля. А что касается ребенка, то пока я в муках рожала его, он устраивал свой брак. Я молилась о том, чтобы он не принес ему счастья, а если и принесет, пусть он платит за это – и не только деньгами и титулами, которые я смогу добыть для своих несчастных сыновей, – но и ревностью, и сомнениями, и более пылкой любовью. В конце концов и положение короля Англии покажется ему безрадостным, если он надоест Барбаре Палмер! И я буду не я, если это не случится раньше, чем я надоем ему!
Букингем ничуть не сомневался в том, что будет именно так. Он никогда не заблуждался относительно своей прекрасной кузины, которая имела дьявольский темперамент и была не более нравственна, чем животное, но при желании могла произвести впечатление поруганной добродетели. В качестве любовницы, несмотря на знатное происхождение и хорошее образование, она была ничем не лучше обычной кокотки. Красота Барбары Палмер поражала всех, кто видел ее, однако самым удивительным в ней были материнские чувства к детям, независимо от того, кто был их отцом. Видя Барбару с младенцем на руках и пристроившихся рядом старших сына и дочку, никто не смог бы представить себе все ее пороки.
– Бедный Карл, – прошептал Букингем, который был по-своему привязан к старому приятелю, хотя и не отличался особой преданностью королю.
Он прекрасно понимал природу привлекательности Карла, которая определялась теми же качествами, которые Барбара разглядела и во Фрэнсис. Он мог быть веселым и легкомысленным и обладал прекрасным чувством юмора. И разве мог бы он, не имея всех этих качеств, выступать в роли шута на представлении в Чаринг Кросс в то самое время, когда круглоголовые повсюду охотились за ним?
Когда Букингему удалось бежать из Англии, и он присоединился к Карлу в Голландии, он сам с недоверием и смехом отнесся к рассказу о подобном маскараде. Фрэнсис Стюарт, которой еще раньше доводилось слышать какие-то разговоры об этом, попросила Букингема самого рассказать ей обо всем буквально через несколько дней после того, как состоялось их знакомство, и ее голубые глаза были полны восхищения и восторга, когда она слушала его. По мнению Букингема, нынешний английский Двор был очень скучным и унылым и очень нуждался в таких веселых, непосредственных девушках, как Фрэнсис.
– Если Карл и Фрэнсис приглашены к вам завтра на ужин, я не отказался бы присоединиться к ним, – сказал он. – И если король будет в хорошем настроении, возможно,
