— Что вы такое говорите?
— На вашем месте, сэр, я бы сейчас сбежал.
— Я бы прекратил.
— Зачем? Что у вас на уме?
— У нас до конца еще есть время на одну шутку, сэр.
— Как раз хватит, чтобы повопить немножко.
— Да не переживайте вы так, старина.
— Верьте Процессу, мистер Л.
— Нет! — закричал я. — Пожалуйста…
Меня прервала четверка пьяных женщин средних лет в нейлоновых юбках и пропотевших блузках, они протанцевали мимо меня в неудачной попытке изобразить конгу.[63] Когда они уковыляли, Старосты снова исчезли.
Я протиснулся через толпу в поисках Барбары, но было уже слишком поздно.
Минуту спустя свет в здании погас.
А еще минуту спустя началось чихание.
Получив кайф от содержимого еще одного шприца и почти убедив себя в том, что для его подозрений нет никакого повода, принц Уэльский временами, взгромоздившись на пассажирское сиденье «новы» мистера Стритера, испытывал даже нечто вроде удовлетворения. Но потом, минуту спустя, тучи опять закрывали небо, он вспоминал ужасающие подробности последних нескольких дней, и жизнь снова становилась мрачной и невыносимой. Он уже почти приспособился к такому ритму, к этому жуткому перепаду эмоций, к аду и раю наркотика, называемого амперсандом.
На несколько минут он погружался в неспокойное полузабытье и тогда снова видел тот сон. Когда он просыпался, человек за рулем клял на чем свет стоит водителя проезжающей мимо машины.
— Мистер Стритер?
— Что?
— В чем виноват его дед?
— Что ты такое несешь?
— Я все время вижу этот сон.
— Черт! — Стритер поднял с пола «Ивнинг стандард» и швырнул принцу. — На — разгадай кроссворд или еще что.
Артур поерзал на сиденье и тупо уставился в газету. Но смысл слов неизменно ускользал от него.
— Как долго это продлится? — спросил он.
Одна рука Стритера была на баранке, другой он зачесывал назад волосы, чтобы они стояли, как обычно, торчком.
— Что «это», шеф?
— Когда Левиафан будет на свободе?
— Уже недолго осталось. Все идет по плану. Изюминка тут в том, что нам даже и пальцем не надо шевелить. Враг делает за нас всю самую трудную работу.
Слова, казалось, даются Артуру с большим трудом.
— А что произойдет, когда он окажется на свободе?
— Ну, тут все будет куда как интереснее. Уж ты мне поверь: все изменится к лучшему.
Принц застонал, завертелся на своем месте и снова впал в беспробудное отчаяние, а потом погрузился в благодатное забытье.
Когда он открыл глаза, на заднем сиденье машины Стритера сидели двое. Один из них подался вперед.
— Помнишь нас, командир? Старший инспектор Вертью. Сержант Мерси.
Оба они поедали кебабы и подняли свой ужин, словно бокалы, в приветствии. От них, как и прежде, пахло топленым салом и животным жиром.
— Что происходит? — спросил принц. — Куда мы едем?
— Уже почти приехали, — сказал мистер Стритер.
Артур выглянул в окно — мимо пронеслись огни станции метро, и принц грустно подумал, что всего два раза в жизни ездил на городской подземке, и обе поездки устроила его команда пиарщиков. Он сожалел об этом, потому что метро всегда казалось ему местом притягательным и веселым.
Стритер покинул главную дорогу, проехал два-три квартала по прилегающим улицам и наконец оказался на маленькой бетонной площадке, замусоренной всякой дрянью, с тыльной стороны здания, которое, видимо, было то ли пабом, то ли ночным клубом. Тут уже стояли несколько машин, мотоцикл, брошенная тележка из супермаркета и штабель промокших коробок. Доносились грохочущие, дисгармоничные звуки поп-музыки.
— Что мы делаем? — жалобно спросил Артур. — Что это за место?
Вертью и Мерси вылезли из машины, запыхавшись даже от столь малого усилия. Их дыхание клубилось в морозном воздухе, объемистые животы покачивались в потливом согласии.
— Я зайду ненадолго в клуб, — сказал Стритер. — Дела кой-какие. Нужно забрать остатки амперсанда.
— Остатки? — Артур ненавидел себя за то, что не смог подавить панические нотки в голосе. — Он что — кончается?
— Не бери в голову, шеф. Скоро у всех этого зелья будет завались. Доволен?
Испытывая новый укол боли и жалости к себе, принц даже не успел ответить, как дверь машины захлопнулась. Мистер Стритер взял с собой ключи зажигания с дистанционным пультом, нажал кнопку, и все замки машины закрылись. Артур попытался открыть дверь, но безрезультатно.
Его окно было чуть приоткрыто, и он обратился к своему мучителю:
— Выпустите меня.
Стритер зашагал прочь, но один из толстяков повернулся и сказал:
— Сиди здесь, сынок!
Другой хохотнул:
— Стереги машинку.
Следующие несколько часов были похожи на горячечный сон — вихрь отчетливых галлюцинаций, сексуальных фантазий и внезапных, обреченных на неудачу штурмов кроссворда из «Стандарда».
Два раза принца отвлекли. Первый — когда мимо прошагало стадо гуляк, плохо державшихся на ногах. Все они были одеты в какую-то странную пародию на школьную форму. Артур решил, что это проявляется галлюцинаторное действие амперсанда, и вернулся мыслями к своему падению.
Во второй раз — когда машина шумно открылась, Вертью и Мерси забрались на заднее сиденье, приветствуя Артура отрыжкой, и принялись дожевывать свои кебабы.
— А где Стритер? — спросил Артур.
Толстяки пробормотали ответ с набитыми ртами.
— Все еще внутри, — сказал один. — Ты же знаешь, какой он становится, когда речь идет об этой фигне…
Второй хмыкнул.
— Уж как он ее охаживает.
После этого в течение длительного времени был слышен только звук жевания — ритмический хруст, отдававшийся в ушах принца, как топот ног приближающейся, но все еще далекой армии… но вдруг:
— Ой-ой! — На лице у Винса Мерси появилось выражение завзятого игрока на скачках, который
