— Моя сестра.
— Ваша сестра? — Лав в ужасе подскочил, однако, потеряв равновесие, упал обратно в кресло. — Вы не понимаете, что сделали.
— Объясните. Старик мотал головой.
— Как вы могли отправить туда вашу собственную сестру? Вы должны немедленно забрать ее оттуда! Она в страшной опасности!
— Опасности?
— У них есть способы… обращать человека. Они очень убедительны. Она в опасности. Заберите ее оттуда немедленно.
— Вы уверены?
— Идите, джентльмены. Я буду ждать вас здесь. Мистер Мун поднялся, сделав знак Сомнамбулисту следовать за ним.
— Мы вернемся.
— Пожалуйста, поспешите. Я не вынесу, если случится что-то страшное. — Речь Лава стала сбивчивой. Он медленно осел в кресле, запрокинувшись на спину почти как черепаха.
Эдвард с Сомнамбулистом оставили его, готовой вот-вот провалиться в сон, и почти бегом побежали в старый город, к черным вратам «Любви».
Архивариус копалась в подшивке отчетов за 1846 год, выискивая дело зловещего людоеда Финчли и прикидывая, не удастся ли ей уйти домой пораньше. Внезапный стук тяжелых шагов и характерный грохот сообщили ей о появлении какого-то посетителя, прокладывавшего путь в темноте Архива.
— Архивариус…
— Мистер Скимпол? Это вы?
Неуклюжая возня выдавала гнев. Странно. Обычно сотрудник Директората олицетворял само спокойствие и передвигался чуть ли не по-кошачьи.
— С вами кто-то еще?
— Со мной сын, — признался Скимпол. Архивариус рассердилась.
— Вы знаете правила! Посторонние не допускаются сюда ни при каких обстоятельствах. И еще осмелюсь напомнить, что уже очень поздно, а вы даже не потрудились известить меня о своем визите.
— Мне нужна ваша помощь.
Что-то было не так с его голосом. Появились какая-то хрипота, натянутость и сипение.
— Простите меня. Признаюсь, уже одним появлением здесь я подверг вашу жизнь опасности.
— Глупости говорите, мистер Скимпол.
— Директорат под угрозой. Мы с Дэдлоком… мы мишени. Кто-то пустил по нашему следу убийцу. Его называют Мангуст.
Старая женщина постаралась не улыбаться.
— Хуже того. Я… я плохо себя чувствую. Мне надо было бы еще вчера прийти к вам, но я так устал…
— Но чем я могу помочь? — Архивариус вдруг сообразила, что ситуация и вправду серьезная.
— Боюсь, мне придется прибегнуть к крайним мерам. Я должен встретиться с ними.
— С кем?
— Я не стану называть здесь их имен, но вы знаете, о ком идет речь.
— Думаю, да.
— Мне нужны Старосты.
— Что, дела плохи настолько?
— Даже хуже.
Архивариус решила предостеречь его.
— Вы не сможете совладать с ними.
— Я вас очень прошу.
— Они невероятно опасны, мистер Скимпол. Они посланники хаоса и разрушения. Еще никто не мог призвать их и остаться в целости и сохранности.
Кто-то закашлялся. Ребенок.
— Прошу вас, — повторил он. — Мой сын плохо себя чувствует.
Старая женщина вздохнула.
— Идемте со мной. — Она направилась в глубину Архива. — Я держу ее под замком. Она в списке запретов Министерства внутренних дел, сами понимаете. Черная книга. На мой взгляд, ее даже здесь держать опасно. — Маленьким ключом, постоянно висевшим у нее на шее, Архивариус отперла шкафчик со стеклянными дверцами. — А я-то надеялась больше никогда к ней не прикасаться.
— Я так вам благодарен! — Скимпол жадно схватил протянутую ему тоненькую книжицу в черном переплете.
— Все, что вам нужно, здесь. Но будьте осторожны. Они станут лгать и сделают все, чтобы обмануть вас. Что бы вы у них ни попросили, они все обернут к своей собственной выгоде.
Увы, ее предостережения не были услышаны. Альбинос с сыном уже спешили прочь, шумно спотыкаясь на лестнице, ведущей из Архива наружу. Старая женщина заперла шкаф и вздохнула от накатившего предчувствия. Похоже, только что состоялась ее последняя встреча с мистером Скимполом.
В широком помпезном вестибюле корпорации «Любовь, Любовь, Любовь и Любовь», не уступавшем размерами бальному залу, металось эхо. В центре его на мраморном полу темнел сложный рисунок. Мистер Мун и Сомнамбулист, ввиду недостаточной перспективы, не сумели рассмотреть его полностью, однако с высоты птичьего полета они бы непременно узнали черный цветок о пяти лепестках, запечатленный в черном камне. Судя по всему, громадное помещение предназначалось для многолюдной толпы, нынче отсутствующей по непонятной причине. У дальней стены зала притулился секретарский стол, при подобных масштабах казавшийся маленькой закорючкой. За столом сидел джентльмен с очень прямой спиной.
Секретарь поднял глаза на вошедших, одарил обоих коротким взглядом и хмыкнул с подчеркнутым безразличием. Типичное поведение людей подобного рода. Мистер Мун с Сомнамбулистом приблизились к нему. Их шаги артиллерийской канонадой разносились по вестибюлю. Секретарь досадливо поцокал языком.
— Мое имя Эдвард Мун.
— Правда? — безупречно вежливо, но каким-то образом умудрившись выказать полнейшее презрение к любому, кто когда-либо стоял перед его столом, поинтересовался клерк.
— Я желаю видеть одного из ваших работников.
— Да? — Судя по недоверчиво-изумленному выражению на лице секретаря, мистер Мун пожелал нечто, равносильное аудиенции с главой Ватикана. — Вам назначено, сэр?
— Нет.
— Тогда, боюсь, ничем не могу вам помочь.
— Это моя сестра…
— Здесь, в корпорации «Любовь, Любовь, Любовь и Любовь», сэр, необходимо заранее оговаривать все встречи. Даже если это встреча с вашей сестрой, — проговорил секретарь все тем же холодным, механическим, выводящим из равновесия голосом. Невероятно вежливо, но с еле заметным намеком на насмешку.
— Могу ли я просить о назначении встречи?
— Конечно, сэр. — Изящным жестом клерк извлек лист бумаги. — Если вы будете столь любезны заполнить эту форму… Да, и вот что еще: как минимум до будущей среды вы все равно ни с кем повидаться не сможете. — Подавшись вперед, секретарь доверительно пробормотал: — Это самое загруженное время в году.
Мистер Мун начал терять терпение.
— Я должен повидаться с ней сегодня же. Ее имя Шарлотта Мун.
— Мне очень жаль, сэр. Здесь нет женщины с таким именем.
