— Синди, Шерил, — сказала мама, — это моя старшая, Лисси. Лис, мы с Шерил и Синди вместе учились в школе, когда были такими, как ты.
Ну теперь-то все ясно! Синди и Шерил — это мамины Лила, Фуксия и Трейси! Стоило ей вернуться, и они...
— Они просто заскочили к нам, по-соседски, — сквозь зубы объяснила мама.
— Лисси, а тебе говорили, что ты ужасно похожа на свою маму в юности? — Неприятная блондинка (по-видимому, Шерил) оглядела меня с ног до головы, как мне показалось, с пренебрежением.
— Спасибо, — поблагодарила я.
Шерил на мгновение опешила, но тут же пришла в себя.
— Как приятно, когда девочка не боится выглядеть естественно!
Ее густо-фиолетовая аура насмешливо дотронулась до меня. Понятно, под словом «естественно» Шерил подразумевает отсутствие косметики, пижаму с собачкой Снупи и такую лохматую шевелюру, что ею можно накрыть всю Оклахому.
— Я все время, твержу Фуксии, что мода на естественный вид рано или поздно вернется. Но дочь отвечает, что она «ушла навсегда». — Шерил пожала плечами. — А ведь во всем, что касается моды, Фуксия даст мне сто очков вперед.
— Фуксия? — повторила я, все еще надеясь, что ослышалась.
— Да, моя дочь. Ты ее знаешь?
Так вот что показалось мне таким знакомым! Маленькая блондинка умудрялась глядеть сверху вниз на мою высокую маму, ее волосы были уложены в идеальную прическу, а аура, несмотря на приветливое щебетание хозяйки, пыталась занять всю комнату, отпихивая наши.
Да, стервозность явно передается по наследству.
— Лисси, доченька, что-то ты мне не нравишься, — сказала мама, поглаживая меня по плечу. — Иди-ка назад, в постель, а я принесу тебе сока, как только провожу Шерил и Синди.
Намек для гостей, и совершенно недвусмысленный. Очко в мамину пользу. Я и сама не желала больше ни секунды оставаться в комнате с мамашей Фуксии и взлетела по лестнице, жалея только, что вынуждена оставить маму наедине со взрослыми звездами.
— Ничего, она справится, — успокоил меня внутренний голос. — Наверняка изучила все их уловки, за столько-то лет. Может, и компромат какой собрала. А тебе пора подумать о стертом.
В который раз я пожалела, что у меня не мамин Взгляд. Как хорошо было бы видеть людей, когда они об этом и не подозревают. Узнавать их тайны — неприличные тайны. Нескромные, компрометирующие секреты.
И шантажировать.
— Ты просто обязана рассказать нам, что у Кори с Эмили Ковингтон!
Услышав дядино имя, я оглянулась.
— О них болтает весь город, — верещала Синди. — Он ведь врач, а она...
Синди многозначительно замолчала.
— Она тоже врач, — устало закончила мама.
— Ну конечно, — согласилась Синди. — И мы все это очень ценим...
«Врушка», — подумала я.
— ...но не тревожит ли тебя, что твой младший брат встречается с женщиной, которая в ранней юности попала в историю...
В историю? Какую еще историю?
— В историю? — безразлично, даже скептически спросила мама. — Какую еще историю?
Видимо, логика и здравый смысл тоже передаются по наследству.
— Ну ты же видела ее дочь? — прищелкивая языком от возбуждения, тараторила Синди. — Бедный ребенок рос без отца, да к тому же с матерью, которая ему в сестры годится!
— А ведь она еще и в медицинский пошла! — добавила Шерил таким тоном, будто учиться в медицинском и одновременно воспитывать дочь — один из семи смертных грехов, примерно такой же, как пристрелить соседа, чтобы заполучить его жену, или сожрать пакет пончиков в одиночку.
Все, больше не могу. С гудящей головой я дошла до спальни и плотно закрыла за собой дверь, чтобы не слышать голоса злобных мамашек. На экране компьютера мерцало очередное сообщение.
СветПолуночи17:
Я сказала Фуксии и Трейси, чтоб не смели трепаться насчет булимии. Любому видно, что у тебя ее нет. Ты совсем даже не худая! Так что знай: они будут держать язык за зубами: если, конечно, их не дразнить... В общем, решай сама: хочешь остаться нулем на время или на всю жизнь. А мне с тобой возиться надоело. Чао.
Как бы там ни сокрушались гостьи, «бедный ребенок» чувствует себя совсем неплохо. Лила — настоящая королева Эймори-Хай, даже потомственная стерва Фуксия признает ее превосходство. Я зашипела от злости. Можно подумать, кто-то просил ее со мной возиться! Мне не нужны ни няньки, ни помощники, тем более, что главная проблема — злодей- математик, и с ним-то Лила никак не сможет справиться.
Увидишь, запомнишь, узнаешь.
Слова пришли без предупреждения, будто сами по себе. Я молча подошла к кровати, схватила подушку и замычала, уткнувшись в нее лицом.
Дурацкий Взгляд. Дурацкая Лила. Дурацкая: разница во времени. Дурацкие сны. Дурацкая Фуксия Рейнолдс, которая даже булимию не может правильно написать. Дурацкая Трейси, которая вбила себе в голову, что я лезу к ее парню. Дурацкие звезды. Дурацкий, злобный математик.
— Весь этот город, — пробормотала я в подушку, — дурацкий, дурацкий, дурацкий!
Компьютер запищал. Вместо того чтобы прочесть новое сообщение, я показала ему кукиш, упала на кровать и уставилась в потолок, гадая, когда же все это кончится.
9
Закатный
Так в чем же заключалась истинная мотивация так называемого чаепития? Стоило мистеру Дроуву заговорить о Бостонском чаепитии, как его аура взвихрилась от восторга, однако я слишком хотела есть, чтобы слушать внимательно. Прошло два дня с тех пор, как я заглянула в черную дыру — душу учителя математики, которого все считают чуть ли не святым, — день с тех пор, как Лила отказалась со мной возиться, и семнадцать минут с тех пор, как один из звездных парней повернулся ко мне и изобразил, будто его рвет. Голова гудела, в ней клубились обрывки снов и мыслей, единственное, что я решила твердо, — ничего не есть перед встречей с Кисслером, чтобы меня опять не стошнило, на сей раз в кабинете математики.
Вся на нервах, я шарила глазами по классу, чтобы не дать ауре Кисслера, если она появится внезапно, застать меня врасплох. «Тошнотный день» не должен повториться.
