Интересно, к чему она ведет?
— А? — неожиданным баском переспросил Дилан.
— Давно он работает волонтером? — повторила Лекси.
— С тех пор как здесь поселился, — ответил Дилан. Мы с Лекси молча смотрели на него, ожидая продолжения. — Года три, наверное, — пояснил он.
Лекси задумчиво намотала на палец прядь волос.
— И что тогда творилось в больнице?
— Болезни, — ответил Дилан. — Ну и хирургия, переливание крови, все такое прочее.
— Переливание! Крови... — прошептала я. — Ты думаешь, он — вампир?
— Что это за вампир такой — расхаживает на солнце среди бела дня и помогает в больнице? — усомнилась Лекси. — Нет, вряд ли.
Да, действительно, и впрямь глупо. Дилан, на удивление легко признавший Взгляд, теперь смотрел на меня так, будто я предложила зажарить его ручного козленка. Я тряхнула головой и сердито напомнила себе, что в Оклахоме не держат ручных козлят.
— У тебя ведь нет козленка? — не сдержавшись, спросила я.
— Нет, — сухо ответил он.
— А если ваш математик такой злодей, почему он работает в больнице? — не унималась Лекси.
Не дает ей покоя эта больница.
— Чтобы запудрить людям мозги, прикинуться отзывчивым, — предположила я.
— Может быть, — согласилась Лекси, но как-то неуверенно.
— Пациенты беззащитны, — сказал Дилан, и глаза его потемнели. — А вдруг он как- нибудь питается их болью, вот и пасется около своих жертв?
Лекси покачала головой.
— Не думаю. Тут что-то другое.
Я вдруг удивилась — чего это мы с Диланом так внимательно слушаем тринадцатилетнюю пигалицу? — но тут же забыла об этом.
— Может быть, ему нужны не все пациенты? — предположила я. — Может, только некоторые?
Лекси кивнула.
— И не сейчас, — сказала она. — А тогда, когда он только начал работать.
Я разочарованно вздохнула. Не приведут ни к чему наши гадания.
— Мы ведь не можем проверить всех, кто лечился там последние три года.
Мы посидели в молчании, я совершенно автоматически полезла проверить аську.
— И кто такой Сын__Волны? — насмешливо спросил Дилан.
— Никто, — ответила я.
Потому что это был Пол. Я посмотрела на часы. Здесь половина шестого, а значит, в Калифорнии только-только закончился учебный день.
— Скоро приду, — сообщила я и пошла искать мамин сотовый — там тариф позволял звонить по всей стране без доплаты.
— Конечно, — хором сказали мне вслед Лекси и Дилан.
Интересно, когда это они успели так спеться? Кто бы мог подумать, что моя сестра- болтушка и самый главный молчун города так хорошо поймут друг друга?
Уже в коридоре я услышала, как кто-то печатает на моем компьютере. Судя по скорости — Дилан. Лекси печатает, как я.
Я выудила из маминой сумочки телефон и набрала номер Пола. Трубку взяла его мама, и мне пришлось проболтать не меньше пяти минут, уверяя, что Оклахома выше всяких похвал, а родители и Лекси чувствуют себя отлично, прежде, чем она позвала, наконец, сына.
— А я тебе пишу, — первым делом сказал Пол.
Что-то не рад он моему звонку. Голос напряженный. Я мысленно прокляла телефоны. Будь мы рядом, я могла бы посмотреть, как ведет себя его аура. Разобралась бы, что значит этот тон. Могла бы, наконец, посмотреть его связи — дружеские и романтические.
— Лис! Я тебе пишу.
— Я видела, — ответила я. — Просто Лекси и еще один знакомый заняли компьютер, вот я и решила тебе позвонить. — Я помолчала, не зная, что сказать. — Я уже звонила. Ты не ответил.
А вот этого говорить я не собиралась. Совсем не собиралась. Само вырвалось, даже подумать не успела.
Пол помолчал, как умел молчать только он один. По телефону молчать очень неловко, совсем не так, как рядом друг с другом. Наконец он сказал:
— Как-то странно тут без тебя. Ты всегда жила в соседнем доме, а теперь там другие люди с маленькими детьми.
Мне почему-то и в голову не приходило, что и нашем старом доме теперь живет кто-то чужой. Это вносило непредвиденные помехи в мой стройный план возвращения в Калифорнию.
— Как там Джул? — спросила я, в основном для того, чтобы случайно не выпалить: «А ты рад, что поцеловал меня перед отъездом?»
Пол заметно оживился и наконец стал похож на того Пола, которого я знала и любила всю свою жизнь.
— Хорошо, — ответил он. — Наконец-то рассталась со своим бизнесменом.
Я фыркнула. Как хорошо снова слышать его голос, вспомнить наши старые шутки. Последний бой-френд Джулии был похож на сорокалетнего дядьку, случайно попавшего в тело подростка. Он каждый день повязывал галстук, и мы с Полом не уставали над ним потешаться. Прозвали его бизнесменом — и за галстук, и за привычку смотреть по телевизору новости экономики.
— Ну почему, почему они не разбежались раньше, до моего отъезда? — застонала я.
Из-за своего бизнесмена Джул почти не общалась с нами этим летом. С другой стороны, если б мы гуляли втроем, Пол не смог бы меня поцеловать. В общем, сама не знаю, что хорошо, что плохо.
— И кто теперь на горизонте? — поинтересовалась я.
Бой-френды у Джул никогда не переводились, удивительно, если учесть, что она вовсе не была вертихвосткой и терпеть не могла косметику.
Пол помолчал, и я решила, что он перебирает в уме возможных кавалеров Джул.
— Да никого вроде, — сказал он наконец.
Я даже не поняла толком, что он ответил, таким удовольствием было просто слушать его голос. Меня страшно потянуло домой, к Полу и Джул. Если бы я не уехала, она расплевалась бы с бизнесменом при мне, и мы бы хохотали над ним — все втроем. А потом я бы рассказала ей про поцелуй, и Джул тут же разложила бы все по полочкам. Если бы только я не уехала...
Раздался звонок в дверь.
— Лис, откроешь? — крикнула из кухни мама.
Я вытаращила глаза. По телефону поговорить невозможно — неужели, кроме меня, некому дверь открыть? Правда, сестра наверху с моим новым знакомым — пытаются решить главную загадку моей жизни.
Дззззззынь!
— Лисси!
— Мне надо бежать, — сообщила я Полу.
