только в здешних местах. Жизнь вся такая, о Мартин. Нечему удивляться.
— Бывает и другая жизнь, Хзюка. Просто ты о ней не знаешь.
— Какая еще другая жизнь?
— Ну, когда все стараются друг другу не навредить, а помочь.
— Помочь? Все? Да ты не выспался, Мартин. Давно уже странное говоришь.
— Правду говорю. Быть может, сам увидишь. Если сегодня нас не убьют.
— Хо! Правда в том, что нужно уйти от имирсов. А я что-то не соображу как. В этих растениях, — Хзюка кивнул на камыши, — прятаться нельзя. Здесь-то нас и будут искать, а до ночи далеко.
— Верно.
— Пешком от шуссов не убежишь, даже от ваших малорослых. Что будем делать, Дьявол-Кричащий-в-Ночи? Решай. Здесь твоя земля.
— Да решим, решим, — вздохнул Мартин. — Нам гейзер поможет.
— Гейзер? Горячая вода?
— Горячая. А главное — быстрая. Только ты должен меня слушаться, что бы ни случилось. Как я тебя слушался в Схайссах. Все объяснять будет некогда.
— Значит, ты теперь машиш? Окончательно? — Машиш, машиш. Согласен?
— Хог. Но ты давай делай что-нибудь, машиш. Хватит оптимизму дожидаться, жить надо сейчас и жить надо нам.
— Сыс.
Мартин отвязал плот, спрыгнул в воду и перебросил ремень через плечо.
— Мы будем тащить его против течения? — удивился Хзюка.
— Не мы, а я. Пока еще есть возможность, побереги ноги.
— Они уже не болят.
— Слушай машиша.
— А если имирсы догонят?
— Не успеют. Скоро вода потечет туда, куда надо. Только и сейчас времени терять не стоит.
— Время терять никогда не стоит, — назидательно отозвался ящер. — Кто теряет время, тот теряет жизнь.
— Тебе бы философию преподавать, — пропыхтел Мартин. — Военно-полевую.
Хзюка порылся в мешке.
— Никакой хилософии нет, а вот мясо преподать могу. Он протянул кусок.
— Ешь.
— Не хочу.
— Давай-давай. Тащить не так скучно будет. Да и хилософию твою небось без мяса не поймешь.
— Ох, давно подозреваю, что ты материалист, о Хзюка.
— У нас это называется сиумаш.
— Сиумаш?
— Еэ. Начальник обоза. Очень почетно.
— Ага. И материально.
И вот их заметили. Магрибинцы заставили своих лошадей перейти на рысь. Они скакали напрямик, срезая большую излучину реки, приближались быстро, но и река уже приняла нормальное направление, течение с каждой минутой ускорялось. Мартин забрался на плот, взялся за весло. Хзюка стоял на корме, усердно работая шестом.
— Очень грязно кругом, — беззаботно сообщил он.
И вовсе не для того, чтобы подчеркнуть свое спокойствие. Мартин знал, что ящерам чуждо позерство. А ситуация, когда за тобой гонятся, в Схайссах вполне обыденна. Гонятся же там всегда для одного и того же. Никакого разнообразия, право слово. Берега же действительно были густо занесены илом, из которого торчали коряги, вырванные с корнем кусты, крупные камни. Пахло неприятно.
— Это все гейзер сделал? — спросил Хзюка.
— Да. А что?
— Некрасиво.
Услышать такое из уст самой практичности удается не каждый день. Мартин едва не расхохотался.
— Зато полезно, — сказал он.
— Еэ. Имирсы начали отставать, — согласился Хзюка. — Их шуссы вязнут в грязи. Но все равно некрасиво.
— В Схайссах лучше?
— Чего сравнивать. У вас деревья несерьезные. И заглотаев нет. Что за жизнь без заглотаев? Скука.
Мартин оставил в покое весло. Плот уже перемещался со скоростью бегущего человека. Эмирцы явно не успевали перехватить их до впадения реки в Громозеро, поэтому можно было и не надрываться.
— Погоди, будет еще кое-что похлеще ваших заглотаев.
— Когда?
— Скоро. Отдохни, Хзюка.
— Я не устал. Три дня ничего не делаем, только плывем.
— Все равно отдохни. Съешь что-нибудь тоже. Скоро нам потребуются все силы. Заглотаев здесь нет, но есть кое-что другое, даже более страшноватое.
— Ну и что тут у вас может быть страшного?
— Есть кое-что. Скучать не будешь.
Тем временем в соревновании с водой лошади все более заметно проигрывали, погоня отставала
— И что же это у вас опаснее заглотая? — продолжал любопытствовать Хзюка.
Мартин не ответил. Течение все ускорялось, их несло со скоростью никак не меньше тридцати километров в час. Вода отхлынула от берегов, но на середине реки собралась в гудящий вспененный поток. Плот сильно раскачивался, зарывался в буруны, вращался, его беспрестанно обдавало горячими брызгами.
Мартин превратил в корму свой конец плота и как мог старался направлять движение неуклюжей связки бревен все тем же веслом с выщербинами от пуль. Очень пригодился студенческий опыт сплавов по рекам Снейк, Амылу и Кандегиру. Там, на далекой, нереальной, совершенно недоступной Земле...
Вскоре они пронзили высокий бурун, промчались между двумя скалами, и тут река закончилась, выплеснулась в озеро. Очень странное озеро, поверхность имела заметное понижение по направлению от берегов к центру.
— Хо, — сказал Хзюка. — Кривая вода.
Все было правильно. Перед ними находилось знаменитое Громозеро, и Громозеро, находящееся в своей активной фазе, работающее.
— Эй, Хзюка! Кончай любоваться. Нужно плыть к берегу!
Хзюка схватил обломок второго весла и принялся энергично грести с правой стороны. Мартин греб слева. Но их совместных усилий оказалось недостаточно. Поток, вырвавшийся из речного устья воды, продолжал ускоряться. Плот двигался по спирали, смещаясь к страшной середине Громозера.
Мимо проносился заваленный плавником берег. До него было еще недалеко, но он удалялся. Усилия гребцов лишь несколько замедляли это удаление.
— Да куда это нас тащит, Мартин?
