— Около трех месяцев назад. Вы были наги, больны, бредили.
— Один? -Да.
— А где же Эварт?
— Эварт?
— Мой товарищ.
— Не знаю, сударь. Но думаю, на ваши вопросы лучше ответит его высочество. Вот только...
Фердинанд вынул из кармана совершенно антикварные часы на цепочке
— Прошу извинить, мы пришли несколько раньше, чем я рассчитывал. Придется подождать. Вы не обидитесь?
Шеген пожал плечами.
— На что, зачем? Я появился у вас без приглашения.
— Нежданный гость не всегда нежеланный. Чтобы не скучать, предлагаю посмотреть церемонию, в которой будет занят его высочество. Времени она занимает не очень много, но для граждан Поммерна имеет весьма немаловажное значение.
— Что ж, благодарю. Пусть я и невольный гость, но знание ваших обычаев не помешает.
— Очень мудро, — похвалил Фердинанд. И вдруг с волнением спросил: — Скажите, а вы правда с Земли?
Шеген развел руки.
— Да, я родился в Цинциннати. Чем это доказать, не знаю.
— О, простите. Я, конечно, вам верю. Просто... просто...
— Понимаю.
У бокового входа их ожидал сухощавый, жилистый старик. Он молча поклонился и начал подниматься по лестнице. На пороге слуга еще раз поклонился и отступил в сторону, пропуская гостей.
Пахнуло ладаном и сандалом, забытыми благовониями церквей. Главный зал замка представлял собой классическую базилику, разделенную двумя рядами мраморных колонн, причем пол в боковых нефах был на этаж выше по сравнению с центральным.
Еще одно отличие заключалось в том, что традиционная для земных базилик полукруглая выгородка одного из торцов галереи, так называемая абсида, здесь отсутствовала. В северной стене ее заменял парадный вход, а большую часть южной занимали цветные витражи. Под ними располагался трон, от которого по ступеням спускался малиновый ковер
В середине центрального нефа били струи фонтана. Его окружали аллегорические фигуры. Шеген заметил, что часть скульптур имела одеяния, весьма напоминающие скафандры. Выше фонтана на четырех цепях висела поблескивающая хрусталем и золотом люстра. Сводчатый потолок над ней был расписан под звездное небо. Все пространство освещалось через подкупольные окна.
По крутой лестнице они поднялись в боковой неф.
— Как вам нравится наш Химмлишхалле? — спросил Фердинанд.
— Прекрасная архитектура, — вполне искренно ответил Шеген. — Быть может, гениальная.
Но о внутреннем дизайне и качестве отделочных материалов он решил промолчать.
— Очень любезно с вашей стороны, монсеньор. Представляю, какое количество дворцов вы видели там, в своем мире.
Шеген вспомнил лунный астровокзал Тихо Браге поперечником в семнадцать километров и кивнул.
— Много. И все же... — Он перегнулся через перила, чтобы лучше рассмотреть центральный неф. — И все же здесь великолепные пропорции. Возникает ощущение легкости, я бы даже сказал — воздушности. Погодите, Химмлишхалле... это значит — Небесный Зал?
— Верно, — с некоторой задержкой подтвердил Фердинанд. — Помилуйте! Неужели язык так мало изменился?
— Я заметил только разницу в произношении. А вы?
— Некоторая архаичность в построении фраз... простите.
— Не за что. И как это объяснить, Фердинанд?
— Пока никак не могу объяснить, монсеньор. Знаете, во всем, что случилось с нашими предками и продолжает происходить с нами здесь, на Терранисе, есть искусственность. Я хочу сказать, мы не совсем вольны в своих судьбах.
— Большой шутник?
— Очень большой, монсеньор
14. А СТРЕЛЫ У НИХ СВОЛОЧНЫЕ, СЕРЖАНТ
— Огонь, — негромко приказал Паттени.
И тут же выстрелил. Иржи давно ждал команды, но курок спустил с опозданием. Паттени недовольно покачал головой.
Одна за другой пули ушли в предрассветный туман, в густую накатывающуюся массу. Серую, монотонную.
Там вроде бы возникла какая-то мгновенная заминка. Но только на секунду, не больше. Потом послышался угрюмый рев, ударили барабаны. Масса перестала быть однообразной, в ней обозначились выпячивания. Было похоже, что тьма тянет к ним свои лапы.
— Теперь уходим, — сказал Паттени. — Не вздумай отставать.
Развернувшись вслед за сержантом, Иржи дал шпоры своей каурой. Справа скакала еще одна пара дозорных, постепенно смещаясь ко входу в ущелье. Сблизившись, все четверо пронеслись мимо скалы. А за скалой в конном строю притаился весь их взвод со штуцерами поперек седел. Только двое молодых солдат торопливо затаптывали костерок.
Паттени осадил лошадь.
— Началось, Махач!
— Пальбу слышал, — усмехнулся вахмистр. — Ящеры хоть не все разбежались, а?
Но Паттени было не до шуток.
— Разбежались, как же. Прут всем скопом, флангов не видно. Разведки даже не высылали. Считают, что и без этого нас задавят. Нам куда?
— Проезжайте дальше. Тут уже четверо проскакали до вас. Один отправился с донесением, а Нарген с остальными ждет за поворотом. Присоединяйтесь к ним, заряжайте оружие. Будете прикрывать наш отход.
— Махач, вы только того... рубиться не вздумайте. Мигом стопчут
— Сам с усам. До подхода главных сил приказано строить подвижную оборону, понял?
— «Лестницу», что ли?
— Ее самую.
— Ясно.
— Тогда дуйте!
За поворотом ущелья действительно ждали трое егерей. Тоже со штуцерами поперек седел. Капрал Нарген что-то жевал.
— Появились? Заряжайте картечью, — лениво сказал он.
— Не горохом? — пробурчал Паттени.
— Это у тебя от нервов?
— От нервов. Видал, их сколько?
— Видал. Эй, парень, как тебя...
— Неедлы.
