специфику, — любезно заметил герцог. — Я вот, например, никудышный полководец.
— Итак, — сказал курфюрст, — наш марусим на третий день путешествия окажется в Джанге. Что дальше?
Сентубал позволил себе улыбнуться.
— Дальше? По законам гостеприимства султан Джабер просто обязан «закатить», как принято говорить в Четырхове, роскошный прием. А марусим начисто лишен возможности обидеть хозяина отказом. И это еще один выигранный день, и отнюдь не последний. Само собой разумеется, что беки городов Урханг и Джейрат сочтут делом чести не отстать от своего сюзерена по части хлебосольства. Следовательно, с учетом оставшегося пути, магрибинцы доберутся до Бауцена примерно через восемь дней после пересечения границы, вряд ли раньше.
— Так, так, — сказал курфюрст. — Продолжайте, продолжайте
— Не может ли так случиться, монсеньор, что вас в это время не окажется в городе?
— В Бауцене? — с интересом переспросил курфюрст. — Очень может быть, поскольку у нас есть некоторые проблемы с ящерами, это все знают. Вполне естественно, если я, скажем, срочно отправлюсь инспектировать войска на юге.
— И вернетесь дня через три?
— Или четыре.
— Хорошо. Но не больше, ваше высочество.
— Как прикажете, ваша милость, — рассмеялся курфюрст.
— Вот так и прикажу, монсеньор. Итак, посол эмира находится у нас в гостях уже двенадцать суток. Может ли он упрекнуть нас в том, что ему морочат голову? Да ни в коем случае. День тринадцатый: торжественный прием во дворце его высочества, пир от имени магистрата, парад столичного гарнизона, визит в Кригс-Академию или еще куда-нибудь. Словом, вечером почтенный марусим будет весьма нуждаться в отдыхе. Замечу, все это будет вполне в эмирских традициях, где не принято сразу приступать к делам.
— В отличие от нас, — улыбаясь, сказал курфюрст. — Итак, день четырнадцатый. Чем мы его займем?
— День четырнадцатый будет первым днем переговоров, дальше их оттягивать нельзя. Но скорее всего вопросы, поднятые высокочтимым послом, потребуют обсуждения в бундестаге, поскольку у нас, увы, конституционная монархия.
— Бесспорно, — кивнул курфюрст.
— Боюсь, однако, что к этому времени бундестаг будет распущен на летние каникулы, ваше высочество.
— Силен герцог, — пробормотал Брюганц, качая лысой головой. — А вот тут мы должны проявить максимум доброй воли. Из уважения к высокому гостю, который к этому времени начнет нервничать и проявлять признаки нетерпения, депутатов придется срочно оторвать от заслуженного отдыха. К сожалению, на это потребуется еще минимум три дня, но иного выхода нет, поскольку Поммерн — страна не маленькая, и об этом никому не вредно помнить
— Браво, — сказал канцлер.
— День восемнадцатый, — продолжил герцог. — Пребывая в неважном расположении духа, срочно собранные депутаты с большим сожалением голосуют против предложений многоуважаемого марусима... не может ли так случиться, коллега Брюганц?
— Внутренний голос подсказывает мне, что именно так и будет, коллега Сентубал. Еще он подсказывает, что мы с вами нанесем визит огорченному марусиму и утешим несчастного. Напомним, что не все потеряно, и его высочество вполне может воспользоваться своим правом вето...
— Но это уже будет день девятнадцатый, не так ли? — быстро спросил курфюрст.
Оба парламентария закивали.
— Никак не раньше, монсеньор.
— Или даже двадцатый, если выпадет воскресенье. А лето — знай себе проходит. Оно такое, ваше высочество.
— Неплохо, неплохо. Но двадцать дней — это еще не все лето. Что потом?
— Согласительная комиссия, то да се, и так далее, по конституции, гарантом которой, монсеньор, вы являетесь, — ответил Брюганц.
— Даже гонец с сообщением о провале переговоров сможет добраться ко двору эмира только за неделю, а телеграфа в Магрибе как не было, так и нет, — добавил Сентубал. — С тех пор, как повесили нечестивых телеграфистов.
— Поэтому вполне может быть, что нынешним летом эмир ну вот не успеет получить повода для нападения, и все тут, — вновь подхватил Брюганц. — При обманчивой надежде на то, что со дня на день получит.
— Это случится, только вот уже во второй половине осени, — заверил его коллега.
— А зимой его кавалерия не воюет, — смеясь, закончил курфюрст.
— Зато уж следующим летом... — подал голос военный министр
— Дипломатия — искусство возможного, — скромно напомнил герцог.
— О! Полгода — превосходный подарок курфюрстенверу, дон Амедео.
— А сколько будет стоить «максимальная любезность» в сочетании со «всеми подобающими почестями»? — вдруг спросил министр финансов.
— Вот вы и подсчитайте, Конрад, — предложил канцлер. — Это же по вашей части дело.
На лице министра появилось такое выражение, словно он отведал лимона. Курфюрст поспешил его утешить, что и сделал в своей обычной своеобразной манере:
— Не спешите расстраиваться прежде времени. До сих пор были лишь цветочки, господин Мамулер. Выигрыш времени, которого все мы так хотим добиться, нужен главным образом для того, чтобы основательно выпотрошить государственную казну.
— Военные закупки! — простонал министр.
— Мужайтесь, дорогой мой.
— Да разве это я дорогой? — в сердцах воскликнул Мамулер. — Это ваш Ольховски, вот кто дорогой!
— Конрад, он того стоит. Но поверьте, до меня ему далеко, поскольку я собираюсь попросить у вас четверть тонны золота.
В библиотеке воцарилась тишина. Даже герцог Сентубал, этот образец сдержанности, не смог скрыть удивления. А на Мамулера смотреть без содрогания становилось невозможным.
— Что, прямо сейчас? — с убийственным сарказмом спросил финансист.
— О нет. У нас, слава богу, конституционная монархия, как здесь только что упоминали, и мою просьбу еще должен утвердить бундестаг. Садитесь, Ольховски, теперь моя очередь поговорить...
Сменив полковника у карты, курфюрст указал на ее северо-западный угол
— Вот здесь к территории Поммерна почти вплотную подходит длинный и узкий фиорд под названием Карасу, или Черная Водь. Именно тут находится единственное место, где мы могли бы построить свой собственный морской порт, господа. Препятствий только два. Во-первых, де-факто фиорд принадлежит не нам, а эмиру. Во-вторых, путь из курфюршества к побережью преграждает гора Яр-Камень высотой более полутора тысяч метров. Однако оба этих препятствия преодолимы. Дело в том, что Яр-Камень сложен мягкими горными породами, преимущественно доломитами. Их уже много веков добывают для строительства городов Белого княжества Четырхов. Вследствие этого под горой образовались многочисленные пустоты. Недавно комиссия нашей Берг-Академии обследовала каменоломни и составила
