не должно. Думаю, часов через восемь-девять.
— Следовательно, ответ придет не раньше завтрашнего утра?
— Если не помешает все та же погода.
— Мы не можем ждать столько времени. У меня слишком важная информация
— Одна формальность, герр гауптман. Лично я ни в чем не сомневаюсь, однако порядок есть порядок. До получения подтверждения из курфюрстенштаба официально вы находитесь на положении нарушителя границы...
— Эту формальность легко устранить. У вас должны быть инструкции на мой счет. Вы их читали?
— Не далее, чем сегодня утром.
— И что же?
— Видите ли, гауптман Неедлы должен назвать некое слово, пароль...
— Ах да, припоминаю. Фламинго, ротмистр, фламинго. Викс удовлетворенно кивнул и извинился за невольную
подозрительность. Мартин, в свою очередь, извинился за то, что сам не назвал пароль. Исправляя оплошность, поспешил представить Хзюку.
— Офсах-маш? — переспросил комендант. В его голосе послышалось любопытство.
— Совершенно верно.
— Насколько я помню, это соответствует званию гауптмана?
— Мой друг служил в кавалерии. Так что — скорее ротмистра.
— О! Вот как. Коллега... Скажите, ящеры действительно очень сильны в ближнем бою?
— В ближнем? Более чем. И они великолепные тактики. Викс встал, щелкнул каблуками и склонил голову.
— Что это значит? — поинтересовался Хзюка.
— Офсах-маш Викс приветствует тебя, — сказал Мартин. Хзюка тоже встал и шлепнул себя по животу.
— А теперь пожми ему руку, — посоветовал Мартин. — Этот жест означает у нас уважение и добрые намерения.
Комендант ошеломленно глянул на лапу Хзюки. Она более чем на четверть состояла из когтей. Впрочем, ящер постарался их втянуть настолько, насколько позволяла природа
— М-да, сила есть, — сказал Викс после рукопожатия. — Я приказал поджарить для вашего друга телятины. Это правильно?
— Вполне.
Комендант позвонил в колокольчик. Вошел денщик с еще одним егерем. Солдаты быстро расставили блюда на столе и удалились.
Хзюка запустил в ближайшую тарелку свои когти, но потом, взглянув на мягкотелых, принялся неуклюже орудовать вилкой.
— Полезная вещь, — пробурчал он с набитым ртом.
— Как я понимаю, у них есть свой этикет? — спросил Викс.
— Да. У нас со схаями значительно больше общего, чем это может показаться на первый взгляд, — сказал Мартин.
Хзюка в это время понюхал бокал шериса, одобрительно кивнул и залпом выпил вино.
— Начинаю верить, — улыбнулся комендант. И вдруг спросил: — Зо ши аш, Хзюка?
Хзюка отложил вилку и перестал жевать.
— Хог! Иш сив. Зо ши аш, Викс?
— Иш поммеранец.
— Померанес, — повторил Хзюка. И дважды хлопнул себя по коленке. Мартин был удивлен не меньше ящера.
— Вы говорите на схайссу, ротмистр?
— К сожалению, совсем немного. «Руки вверх» и тому подобное. Вы не могли бы спросить, считает ли офсах-маш Хзюка войну между нами необходимой?
Хзюка призадумался.
— Теперь уж и не знаю, — сказал он. — Мартин мне брат, у тебя, машиш, я принимал пищу. Да и не понимаю я, из-за чего нам воевать. Вы живете здесь, мы живем там, за горами. До сих пор друг другу не мешали.
— Однако Су Мафусафай на нас напал. Почему он это сделал? — Многие схаи считают, что вас нужно убивать просто потому, что вы другие.
— Разве это правильно?
— Нет. Но война будет, — беззаботно сообщил Хзюка.
— Это же неразумно.
— Хог! Конечно. Поэтому и будет. Войны всегда начинаются как раз из глупости.
Мартин с удовольствием перевел эту сентенцию.
— Послушайте, — изумился комендант, — да вашему другу впору писать философский трактат! Ему это по силам.
Мартин рассмеялся.
— Вполне. Как только научится писать.
Двадцать километров от Эмванда до Барленца они проехали быстро и не задерживаясь. В Барленце поменяли лошадей, на козлы сел новый егерь. Чтобы не пугать обывателей, перекусили прямо в закрытой карете.
После Дорнбайка река огибает гору Шторцен и круто поворачивает на север. В этом месте в Теклу впадает много ручьев. У одного из них медведь деловито ловил рыбу.
— Это самый большой из наших хищников, — сказал Мартин.
— Все у вас удобное, — проворчал ящер. — Даже хищники. Такой маленький, с ррогу и сравнивать нечего.
Дорога, по которой они ехали, располагалась на правом берегу Теклы. По-прежнему шел дождь, но уже без снега.
— Почему в вашем небе так много воды? — спросил Хзюка.
— На небо вода попадает из моря, а море здесь близко.
— Почему же вода с неба редко падает в Схайссах?
— Дождевые тучи тяжелые, им трудно перебираться через горы. Вот вода у нас и выливается.
— Еэ. До чего же хорошо тут живется, Мартин. Учти, если схаи сюда доберутся, они уже не уйдут.
— Вряд ли. Схаи не смогут тут жить постоянно, Хзюка. Каждый год у нас наступает холодное время под названием зима. Вода в небе замерзает и на землю падает не дождь, а снег. Он покрывает все, начинаются морозы.
— Такие, как на перевале Грор?
— Примерно.
— Плохо. А как долго длится эта ваша зима?
— Снег лежит дней семьдесят—восемьдесят. Но и после того как он растает, тепло возвращается медленно, не сразу. Так что, может, и не стоит нас завоевывать.
— Может, и не стоит, Мартин. Но я боюсь, что если мы вас не завоюем, тогда вы завоюете нас.
— Нужно, чтобы никто никого не завоевал.
— Хо! Невозможно. Мы друг другу не верим.
— Невозможно, если ничего не делать, Хзюка.
— А что можно сделать?
