— Добро, — сказал я. — Где наша каюта?
— Вас проводят.
— Еще минуту.
Я подошел к обзорному экрану. В полукилометре от нас, у противоположной причальной стенки Япета-14, висел «Туарег». На нем горели редкие позиционные огни. В его борту хорошо различалась грубая заплата. Бедняга выглядел на редкость сиротливо.
— Роджер, вы выполнили мою просьбу?
— Конечно. До окончания торгов звездолет опечатан.
— Благодарю.
— Что вы! Это входит в мои обязанности.
— Эх, обязанности можно выполнять по-разному.
— Только не для вас, сэр.
Я похлопал его по плечу.
— Только не в Космофлоте.
— Можно и так сказать, — улыбнулся Роджер. — Хотя, между нами говоря, вольности случаются и у нас.
Я взял микрофон.
— Джекил, ты меня слышишь?
— Слышу, — тихо ответил софус.
— Я все помню, Джекил. Все ХОРОШЕЕ.
— Спасибо, Серж. Желаю ВСЕГО хорошего. Прощай.
— Давно простил. ДО СВИДАНИЯ. Быть может, еще рванем куда-нибудь. От ржавчины.
— Буду ждать, командир. Только ключ, ключ не забудь. Поверите ли, блок у меня на личных мотивах.
Круклис высморкался. Не принимать хоть в какой-то форме участия в событиях для него воистину невыносимо. Есть люди, которые на любой сцене относятся к категории действующих лиц, но не исполнителей. И нет на них ни режиссера, ни управы. Ну разве только те, кто старше нас.
Главный космодром Япета располагался в одном из крупных кратеров, самой природой предназначенных для этой цели.
Роджер очень красиво посадил фрегат в самом центре отведенной нам позиции. Двигатели смолкли. Сами по себе опустились стекла шлемов.
— Открыть шлюз!
Из борта «Зенгера» вывалилась аппарель, служащая наружной стенкой.
Мы вышли. Пыль еще не успела осесть, но от центрального пика кратера, в котором находились вокзал и административный комплекс, уже разматывались рулоны ковровой дорожки, километра три с четвертью. Последний закончился точно у трапа. Я прикинул, какой мощности пылесосы требовались для таких дорожек. Получилось много.
Попрощавшись с милым, совсем не воинственным экипажем военного корабля, мы спрыгнули вниз и очень медленно, в соответствии с несерьезной силой притяжения, опустились на поверхность планеты.
От вокзала прикатила платформа с флагами Сатурна, ООН, Земли, сделанными из какого- то твердого материала, двумя офицерами в парадных скафандрах и самим губернатором в придачу. Объятия, поздравления, роботы-операторы телехроники. Я оглянулся.
К фрегату уже тянули заправочные трубы. Очевидно, хозяйственный Роджер никогда не упускал возможности долить лишнюю тонну в баки.
Команда «Зенгера» выстроилась на открытом пандусе, окаймляющем бубликообразный корпус фрегата по всей окружности. Восемь фигурок под выпукло нависающим бортом. Даже в скафандрах я их узнавал, привык уже. Именно в тот момент до меня по-настоящему дошло, что мы и впрямь вернулись. Мне показалось, что приключения уже позади. Я подумал, что всю оставшуюся жизнь проведу на каком-нибудь пляже, в сонном благополучии. Буду выводить новые сорта роз и ухаживать за маленьким садом.
Сейчас смешно об этом и вспоминать. Я слишком безоглядно поддаюсь радости. Впрочем, трудно было не поддаться. Круглый зал космопорта Улугбек оказался заполненным народом в ошеломляющем для нас количестве. Тысяч пять собралось, не меньше. Почетный караул, старинный духовой оркестр, дети с цветами. Короткая, смешная и очень теплая речь губернатора. Длиннейшие столы, еще более длинные тосты, шампанское в запаянных фужерах с соломинками. Официальная часть постепенно сменяется неофициальной.
— Миссис Рыкофф, а какой косметикой вы пользовались на Гравитоне?
— Академик, академик Круклис, автограф! Декан погибнет от зависти. Реанимируем, конечно. Умоляю! Что вам стоит?
— Граф, отведайте икры!
— Надеюсь, никаких рыб не мучили?
— Что вы! Мы синтезировали ее здесь, на Япете.
— Каков диапазон переменной в вашей формуле 3.2.17? Я так и не понял…
— Послушайте, месье, там ведь жутко? У меня внук собрался…
— А что, туда уже отправляют экспедицию? — удивился я.
— Да, через полгода.
— Ксенобиологи жаждут ухомахов?
— Не то слово! Алчут.
— Так выпьем же за то…
— Помилуйте! При чем тут узы брака? Так уже сто лет не целуются. Можно подумать, что вы век проспали… ох, а ведь и в самом деле! Извините, граф.
— Признайтесь, мой Роджер здорово вас напугал? Вы не скажете ему при случае, что серьга — это уже перебор? И потом, прически такой формы не носят даже мужчины Плутона!
— О, даже в этой провинции?
— Представьте себе. Офицеру не обязательно выглядеть уродом, согласны?
— Да, враги опасаются не этого.
— …и никаких отказов, генацвале. Кровная обида, слушай. Шашлык, саперави, кахетинское, хванчкара… да что хочешь! Ты лобио пробовал? Сам готовлю, слушай. В приправе одних трав — семнадцать штук. Канал кто выделил, а?
И вдруг в этом обаятельном гаме — холодная фраза. Неожиданная, как выстрел.
— Милорд, уступите мне звездолет.
— «Туарег»? — удивленно переспросил я.
— Совершенно верно. «Туарег».
— Да как-то еще не думал…
— Цену назначьте сами.
Вот здесь я включился и наконец осмысленно глянул на собеседника. Передо мной стоял поджарый седой джентльмен, «соль с перцем». Прекрасная осанка. Высокий воротничок, манжеты с бриллиантовыми запонками. В руке — бокал с чем-то игристым на самом донышке. Спокойствие уверенной в себе силы. Обаяние хозяина своего слова. Холодные, серые и умные глаза со сдержанной усмешкой. Впечатление несколько портила пара специфического вида верзил за его спиной.
— Тим Греггсен, предприниматель, — представился он.
— Рад познакомиться, мистер Греггсен. У вас талант покорять людей с первого взгляда.
Скупая улыбка:
