Девушка зарделась.
— О, вы меня помните… Господа, вас приглашают в… в… Ну, в общем, приглашают.
Их пригласили в адмиральский салон. Там-то они и увидели самых важных пассажиров, места которых пустовали в кают-компании.
Вдоль кормовых окон стоял длинный белый диван, а на диване, слева от прохода на балкон, сидели Камея с Инджин. На столе перед ними находилось несколько приборов и ваза с фруктами. В углу салона сидел Руперт и читал свежую сентубальскую газету.
— Ру-уперт, — сказала Камея.
Руперт привстал и поклонился.
— Добрый вечер, господа, — сказала Инджин. — Вы не откажетесь с нами запоздало пообедать?
— Или преждевременно отужинать? — улыбнулась Камея.
— Ваше высо…
— Тс-с, — Инджин сделала страшные глаза. — Нет здесь никаких высочеств. Потому что враг не дремлет! Ну вот скажите мне откровенно, ваша честь, где вы тут видите хоть одно высочество?
— У Фемиды глаза должны быть завязанными, — поклонился Кэйр. — В нужный момент, конечно.
— Да где ж тут поместиться высочеству? — удивился Бурхан, трогая низкий потолок.
Камея рассмеялась.
— Прошу к столу, господа. Рада, что наша компания воссоединяется. К сожалению, Изольда сейчас дежурит в лазарете. Господин Кирш… ну, вы понимаете. А вот господин Кузема, я надеюсь, появится как только его обнаружат в недрах «Поларштерна».
И господин Кузема появился. Стоило Магде Андреевне вынести супницу, как он и появился. Запыхавшийся, всклокоченный, но чрезвычайно довольный.
— Ах, вот оно что! Тайны раскрываются, — пропел он с порога. — Здрасьте, всем! Камея, так вы, значит, прин…
Бурхан показал ему кулак.
— Господа! Только не наступайте мне на ноги. Завели, понимаешь, моду… Лучше намекните, чего нельзя делать. Я же сообразительный!
— Тогда делай вид, что ничего не соображаешь, — сказала Магда Андреевна.
— А, это — пожалуйста. Это я хорошо умею.
— В самом деле. Получается. Ну, садись, милок, садись. А то суп стынет.
— Я должна перед вами извиниться, господа, — сказала Камея, когда все отдали должное супу.
— За что? — спросил Кэйр.
— За то, что вы оказались на борту «Поларштерна». Спасибо, что не отказались.
— А если б отказались? — спросил Ждан.
— Сидеть бы вам в Семибашенном замке, — сообщил Руперт.
Это прозвучало столь внезапно и противоестественно, словно заговорила статуя.
Бурхан медленно промакнул салфеткой свои усы.
— Правда? — спросил он.
— К сожалению, да, — сказала Камея.
— О, недельки две, не больше, — поспешила успокоить Инджин.
— А как же презумпция невиновности, на незыблемости которой так настаивает его высочество Бернар Второй? — спросил Кэйр.
— Была бы нарушена, — вздохнула Камея. — Господа, вы имеете полное моральное право обижаться и даже чувствовать себя оскорбленными. Однако выхода не было. На карту поставлено столь многое, что требовалось исключить саму возможность случайной утечки информации. Прошу меня понять.
— Вот как… И почему вы решили нам об этом рассказать сейчас?
— Чтобы вы имели представление о степени серьезности дела..
— Простите за прямоту, но не поздновато ли? — спросил Ждан. — Мы ведь уже плывем.
— Нет. Не поздновато. Скоро эскадра будет в Муроме. Это — последнее место, где вы можете изменить свое решение.
— Но… контракты? — спросил Кэйр.
— У меня достаточно власти для того, чтобы их аннулировать и даже выплатить неустойку.
— А как же возможная утечка информации? Вы об этом думали?
— Думала. И тоже прошу извинить меня за прямоту, но после Мурома утечка информации уже не слишком важна. Дальше все будет зависеть от быстроты нашего плавания. Вам же советую подумать, в частности, вот о чем. Практически неизбежен бой с численно превосходящим флотом Покаяны. Быть может, не один бой. Лично я верю в искусство наших моряков, но исключить ничего нельзя.
— Тем не менее вы плывете?
— Я — другое дело. В силу ряда причин у меня нет выбора. У вас он теперь есть.
Молодые люди погрузились в молчание. Магда Андреевна принесла жаркое.
— Ну нет, — сказал Ждан, отрезая здоровенный кусище. — Повидать мурмазеев было бы неплохо. Но если я сбегу, что про меня Виталька Петроу подумает?
Он подумал сам и отрезал от здоровенного кусищи кусок поменьше.
— Да и «Поларштерн» покидать жалко. А ты как, Бурхан?
— Негоже джигитам убегать от опасности, которую не боятся женщины, — ответил эффенди с жутким джангарским акцентом.
Оба посмотрели на Кэйра.
Мэтр отложил вилку, поправил салфетку, вздохнул.
— Кто-то же должен присмотреть за презумпцией невиновности в этой дикой экспедиции.
— Так, — сказал Бурхан. — Франца можно не спрашивать.
— Э, Франц…
Вздохнули все трое.
— Ребята, — сказала Инджин. — Какие вы молодцы…
— Ру-уперт, — нежно позвал Бурхан.
— Да?
— А что, если б мы сейчас отказались? На сколько бы нас тогда засадили?
6. СТРАСТИ МУРОМСКИЕ
БУБУДУМЗЕЛУ ГОМОЯКУБО.
КОНФИДЕНЦИАЛЬНО
Обрат Керсис!
