арену, лишь время от времени окидывая Юлию проницательным взглядом. Глаза у него сделались такими светлыми и живыми, что напоминали ртуть, а тонкие ноздри хищно раздувались.
Юлия уже не очень хорошо понимала, что происходило дальше. Как убежали, наконец, пикадоры, как на арене появился нарядный тореро, и как он добил несчастное животное, уже явно мечтающее о смерти. Но это было еще не все. Потом мертвого быка погрузили на какие-то сани, и три черные лошади потащили его, измученного и опозоренного, через всю арену. За трупом тянулся по песку широкий след.
— Так, ну все… — Юлия вытерла платком холодный пот, выступивший на лбу и шее. — Все. Теперь пошли отсюда.
— Нет-нет, — возразил дон Карлос, — все только начинается! Это же был первый бык…
— Первый? — не поняла Юлия.
— Вообще-то их шесть.
Он сказал это так, что Юлия поняла — ей придется испить чашу до дна. Но она не рассчитала силы.
Она хотела закрыть глаза, но не могла не смотреть. А когда смотрела — кровь приливала к голове с такой скоростью, что начинало тошнить. Дошло до того, что после третьего убитого быка, она просто начала терять сознание.
— Я ухожу, — проговорила она с трудом, уже не глядя на Карлоса, который, кажется, все больше распалялся от вида крови, окропившей арену.
— Останься, — посоветовал он, — сейчас будет другой тореро, он гораздо лучше первого.
— Меня не интересует, кто из них лучше разделывает мясо, — медленно отчеканила Юлия. — Я. Ухожу.
— Пожалуйста, останься.
Он так просил, словно было что-то жизненно важное в том, чтобы Юлия непременно досмотрела до конца это смертоубийство.
— Пожалуйста. Еще один бык. Только один. Обещаю — если тебе не понравится, мы уйдем.
— Если?!! — Юлия зашипела как взбешенная кошка. — Если??!!
Но в это время трибуны стали громко приветствовать нового быка. Он был огромный, намного крупнее трех предыдущих.
— Скажи… — задумчиво спросила она, — скажи, а бывает такое, чтобы бык убил матадора?
— Бывает, — ответил Карлос, — бывает, но — очень редко, — добавил он так, словно сожалел об этой редкости.
И Юлия вознесла искреннюю молитву, чтобы на этот раз именно так и случилось.
Но все было как прежде — по крайней мере, сначала. Все тоже самое, с небольшими вариациями. Она уже как-то спокойно, даже отрешенно наблюдала за страданиями несчастной твари, утыканной десятком пик. И почти равнодушно следила за тем, как всадник на неповоротливой лошади теснит этого красивого сильного зверя все ближе к их трибуне. Так близко, что она уже начала различать извивы струящихся по шкуре красных дорожек. И вдруг случилось нечто неожиданное.
Резкий и сильный порыв ледяного ветра всколыхнул легкие одежды зрителей на первых рядах. Юлия вздрогнула, словно проснувшись от кошмара. Карлос тоже почувствовал это — она заметила, как сжались на коленях его холеные кулаки… В этот самый момент с быком что-то произошло.
Всем было отлично видно, как с черных губ начала обильно капать густая слюна. Ноздри животного раздулись не хуже, чем у дона Карлоса, а глаза сделались бешеными. Все это заняло не больше минуты, и человек, сидящий в седле, конечно, не успел ничего понять. Он даже толком не увидел, как тяжелый бык, резко и удивительно ловко развернувшись, понесся на лошадь. А через секунду и она, и всадник лежали на песке, абсолютно беспомощные в своих тяжелых доспехах! Толпа, как единый организм, глухо вскрикнула и умолкла. А Юлия, мгновенно забыв о прежних эмоциях, смотрела на арену. Причем, понимая, что сейчас на ее глазах погибнет человек, она не испытывала ничего, кроме радостного азартного возбуждения и еще — торжества.
Ему не дали. На арену тут же вышел матадор — видимо, тот, которого ожидал увидеть Карлос. Размахивая розово-алым плащом, он отвлек быка, пока несколько человек тащили сброшенного всадника по песку примерно так же, как недавно лошади тащили убитых быков.
Новый тореадор и вправду был лучше первого. То, что он делал, больше всего походило на красивый, выверенный до мелочей, изысканный танец. Юлия могла бы даже залюбоваться его движениями — очень уж это напоминало другой танец, исполненный здесь недавно, под светом луны. Проблема была в том, что бык, почувствовавший силу, не собирался сдаваться! Со всей энергией долго сдерживаемой ярости, болезненного сострадания и ужаса, Юлия болела за быка.
Потом она не могла вспомнить, как ни старалась, в какой момент в ней произошли такие глобальные изменения. Однако не прошло и нескольких минут с тех пор, как бык ринулся в атаку — а Юлия была уже другим человеком. Все ее мышцы до единой напряглись и дрожали так, будто она перезанималась на спортивных тренажерах. Готовая в любой момент вскочить, она выпрямилась до боли в спине на краешке жесткой скамьи. И даже не замечала, что давно уже кричит, срывая голос, вместе со всеми:
— Оле! Оле!! Оле!!! Ну, давай… Эх, мазила, блин!!! Давай! Давай!!
При каждом виртуозном маневре матадора, душа ее замирала в восхищении. Но при каждом удачном выпаде быка — она готова была визжать от восторга! И визжала, потому что таких выпадов было немало.
Это было уже не убийство тупоголовой скотины на глазах садистически настроенной толпы. Это был бой равных по силе, уму и смелости красивых существ. В конце концов, молитва Юлии была услышана: бык, не обратив вдруг никакого внимания на мелькающую перед мордой красную тряпку, сделал легкое, почти незаметное движение большелобой головой. В тот же миг стройный мужчина в роскошном костюме с золотыми позументами на плечах рухнул ему под копыта неуклюжим, потерявшим ориентацию телом!
— Оле!!! — закричала Юлия, перекрикивая отчаянный стон трибун.
Щеки у нее пылали, сердце билось в висках и шее праздничным набатом.
— Я вижу, тебе понравилась коррида?! — склонившись к ее уху, вкрадчиво прошептал дон Карлос.
— Да! Да!!
Даже не повернув головы, Юлия почти отмахнулась от него. Таким жутким, увлекательным, ни на что не похожим было происходящее на арене. Упавший матадор, отполз в сторону, воспользовавшись временным замешательством быка, который не понял, куда вдруг делся его противник. На арену тут же высыпало сразу несколько человек, они разделились на две группы. Трое принялись опасливо бегать вокруг быка, пытаясь его отвлечь, а двое других схватили матадора и под руки повели его к выходу с арены. Он сильно хромал, несмотря на то, что его держали с двух сторон, и прижимал обе ладони к бедру… Заметив кровь на его желто-золотом костюме, Юлия испытала такой прилив азарта и адреналина, что у нее на пару мгновений остановилось дыхание.
— Что происходит? — спросила она, озираясь. — Чего они хотят?
Все зрители разом встали, повернувшись к жюри на центральной трибуне, и хором
