– Фрейзер прилетает к вечеру. Ему могут не разрешить увидеться с тобой, но он будет здесь. Он остановится у нас дома.
Она кивнула и подняла руку, чтобы вытереть слезы. Непроизвольно она громко шмыгнула носом, и Питер передал ей через стол носовой платок. Ему хотелось спросить ее, почему она позвонила Фрейзеру Стюарту, а не своей матери, но понял, что сейчас не время выяснять отношения. Она так сделала. Это больно ему и еще больнее Мойре – но они никогда не понимали мотивов поведения Ливви. Вытерев слезы, Ливви зажала в руке скомканный носовой платок. Не глядя на Питера, она сказала:
– Питер, я не знаю, почему позвонила. Я последнее время часто вспоминала его… Извини… Я должна была позвонить тебе или Мойре.
Единственное, что мог сделать Питер, это молча согласиться с ней. Но Ливви никогда раньше не сказала бы этих слов. Она никогда не пускала Мойру с Питером в свою жизнь и никогда не объясняла свои поступки. Он откашлялся и спросил:
– Ливви, а где Джеймс?
– Джеймс? Я не знаю, он все еще в Рио, я… – Она тряхнула головой, отгоняя непрошеные мысли: Джеймс не имеет к этому никакого отношения, как он мог это сделать?
– Я думал, что вы должны возвращаться вместе.
– Да, мы собирались, но Роджер захотел уехать раньше, чтобы заняться редактированием программы. Я решила поехать с ним. Все произошло очень быстро. Он только утром решил, что мы должны уехать, и уже на вечер заказал билеты… – Она замолчала, вспомнив ленч, как много она выпила, и Джеймса – блестящего, обаятельного… и чего-то ждущего. Она снова заставила себя не думать о непривычном поведении Джеймса.
– Он в «Рио Палас» и ты можешь позвонить ему туда.
– Он не хотел возвращаться с тобой?
– Нет, он не мог! Его билет уже заказан и… – Он даже и не думал о возвращении, но это не внове для нее. За прошедшие несколько месяцев они стали совсем чужими друг другу.
Питер внимательно выслушал это, но решил пока не думать о Джеймсе. Конечно, Джеймс был очень подозрительным, тщеславным и эгоистичным человеком. Но… Нет, немыслимо. Он постарался ободряюще улыбнуться Ливви:
– Все будет хорошо.
В этот момент дверь открылась и юный полицейский, сопровождавший Ливви в комнату, сообщил:
– Адвокат Дэвид Джекобс здесь.
– Ливви, я ухожу и оставляю тебя с адвокатом, который будет говорить с тобой. – Тон Питера был настойчивым. – Ты можешь рассказать ему все. Никто ничего не будет знать, но это нужно для дела.
Перед тем, как уйти, он посмотрел на Ливви. Ее оживление стало исчезать, лицо начало покрываться бледностью. Она явно впадала в прострацию.
– Свидание закончено в тринадцать тридцать, – провозгласил полицейский. – Никаких происшествий и инцидентов не было.
Питер взял свой кейс и пошел к выходу, по пути умудрившись погладить Ливви по плечу. Она остановила его, сильно сжав ледяными пальцами его руку.
– Все будет хорошо, Ливви, дорогая, – тихо сказал он. – Поверь мне, все будет в порядке.
Она отпустила руку. Он ласково погладил ее по голове и вышел из комнаты. Крупными шагами он шел по коридору к Дэвиду Джекобсу, страх, овладевший им, вызывал тошноту.
Джеймс вошел в свой номер и наклонился, чтобы поднять записку, подсунутую под дверь. Он бросил сумку на кровать и стал разворачивать сложенный лист бумаги. В записке сообщалось, что звонил Хьюго Говард из Лондона и чтобы Джеймс перезвонил ему. Джеймс стянул с себя шорты и, обнаженный, прошел в ванную. Сняв с сушилки полотенце, он обмотал им талию. После утреннего лежания на пляже его тело потемнело до оттенка бронзы. Джеймс совершенно расслабился и, впервые за много месяцев, чувствовал себя прекрасно. Он посмотрел на часы и решил позвонить Хьюго. Ливви должна быть уже дома, а бутылки – в безопасном месте. Он вернулся в спальню и набрал номер офиса Хьюго. Этот номер телефона жил у него в сердце. Через несколько секунд он услышал голос Хьюго.
– Алло, Хьюго! – обрадованно закричал он. – Это Джеймс! Я звоню, чтобы узнать, что все прошло гладко.
Наступило короткое молчание, а потом Хьюго сказал холодно:
– Освободи линию, Джеймс, этот звонок может быть прослежен. – Он положил трубку.
Джеймс сидел, глядя на молчащую трубку, и ледяной страх стал завладевать его телом. Он снова набрал телефон квартиры Ливви и стал ждать ответа. Но никто не снимал трубку, и длинные гудки вызова номера переросли в громкий набат, возвещавший об огромной беде.
Глава 15
В маленькой мрачной камере Ливви сидела на жестком пенопластовом матрасе. Она тупо смотрела на тарелку со свежими фруктами, стоящую на полу. Ее мама рано утром приезжала в полицейский участок и передала ей смену одежды и кое-что из еды. Ливви переоделась в голубой трикотажный шерстяной костюм, один из костюмов Мойры, но не смогла проглотить ни кусочка. Ее тошнило, и во рту стоял вкус как после громадного количества выкуренных сигарет. Она сидела не шевелясь и смотрела на ярко-зеленое яблоко рядом с ярко- оранжевым апельсином на маленькой белой тарелке и думала, какой контраст они составляют
