– Я не знаю… Возможно, послезавтра? Я позвоню, когда возьму билет.
– Хорошо. Звони сюда, я думаю, что после всего Ливви захочется побыть здесь.
– Сколько ты собираешься там оставаться?
– Что за идиотский вопрос? – Фрейзер возмутился.
– Нет, я… – Джеймс замолчал. Ему никогда не нравился Фрейзер; он вечно совал свой нос куда не надо, а Джеймсу совершенно не нравилась мысль, что Фрейзер что-то узнает или о чем-то догадается. Он решил не злить его. – Извини, сам не понимаю, что говорю. Я позвоню, когда будет все ясно с билетом. Передай огромный привет Ливви. – Он поспешно повесил трубку.
– Боже! – Фрейзер смотрел на замолчавшую трубку, а потом с силой опустил ее. Он молча стоял несколько минут, кипя от возмущения.
– Я вижу, что вы не очень любите друг друга… – сказала Мойра.
– Ха! – Фрейзер вернулся к столу. – Этот малый был не очень правдив со мной! Вы понимаете, он был так напуган, как будто все знал! Он даже не спросил меня, как это все произошло с Ливви. Вы не находите это странным?
– Ничто в Джеймсе мне не кажется странным, – с горечью ответила Мойра. – В отличии от вас, Фрейзер, я не думаю, что он может заботиться о ком-нибудь, кроме самого себя. – Она встала и ласково погладила его по плечу. – Он, возможно, волнуется из-за своей карьеры дипломата. Я предполагаю, что когда он захочет позвонить нам, то линия обязательно будет занята и он попросит об этом какого-нибудь знакомого. – Она улыбнулась, говоря вроде бы в шутку, но глаза ее были холодными.
Фрейзер взглянул на фотографию Ливви и ее сводного брата Гила и вздохнул. Мойра заметила боль на его лице и подумала: как хорошо, если бы вместо Джеймса был он! Она видела, какие чувства он питал к Ливви, и слишком хорошо помнила равнодушие Джеймса. Засвистел чайник, и она пошла приготовить чай, оставив Фрейзера наедине со своими мыслями.
Меряя шагами спальню в отеле, Джеймс решил, что должен все хорошо обдумать, прежде чем мчаться сломя голову через половину земного шара. Телефонный звонок к Маршаллам испугал его, и он запаниковал.
Фрейзер Стюарт – он ненавидел его! Джеймс не должен был слушать Хьюго, не должен был звонить!
Стюарт заподозрил его – Джеймс это понял. Боже, этот ублюдок был слишком любопытен, а его голос был полон подозрения. Джеймс опять заметался по комнате, крепко сжав руки. Он должен все хорошо продумать!
Это все из-за чертового педераста Хьюго! Джеймс не собирался возвращаться в Лондон и представать перед скептическим взглядом Фрейзера Стюарта. Джеймс не доверял самому себе – он так нервничал, что мог проколоться. Нет, он еще на несколько дней останется в Рио. Он позвонит и скажет, что не может вылететь, так как его держит работа. Господи, он никогда больше не будет слушаться Хьюго! И он больше не собирался иметь с ним дело. Из-за капризов Хьюго Джеймс забыл о себе. Он перестал владеть собой, но с этого момента Джеймс будет играть собственную игру! Черт возьми, он же работает в министерстве иностранных дел! И он должен знать, как сыграть свою партию.
Подняв снова трубку телефона, Джеймс набрал международный код, а потом номер телефона офиса Хьюго. Через несколько секунд номер ответил.
– Хьюго? Это Джеймс!
– Откуда ты звонишь? – мгновенно разозлился Хьюго.
– Я звоню по платному телефону, – солгал Джеймс. – Перестань ты паниковать! – Он услышал, как Хьюго иронично фыркнул, и разъярился. – Я вернусь домой через пару дней. Я должен закончить кое-какие дела, – сказал он, не скрывая своего раздражения.
– Я не думаю, что это очень мудро. – Голос Хьюго стал ледяным.
– Меня не волнует, что ты думаешь, Хьюго! Я не вернусь до тех пор, пока не буду готов.
Наступило напряженное молчание.
– Пора взрослеть, Джеймс… – Но Хьюго не успел закончить фразу, так как Джеймс повесил трубку.
Джеймс не хотел больше ничего слушать. Сейчас он знает, что нужно делать. Пришло время взять все в свои руки!
А в это время в подвальном помещении отеля компьютер отметил второй утренний звонок из номера 1101. Он записал набранный номер, дату, время и длительность разговора и автоматически внес это в память. Каждый звонок Джеймса был зарегистрирован.
Судья Халтмэн вступил в свой кабинет в четыре часа двенадцать минут дня. Он сел, все еще в парике, достал сигару и закурил. Дэвид Джекобс и представитель прокуратуры зашли за ним и встали, пока он разбирал бумаги на своем столе. Его внимание было направлено на заявление, но он сделал приглашающий жест, и противоборствующие стороны сели. Джекобс закурил сигарету.
Судья Халтмэн поднял глаза:
– Суд назначен на четырнадцатое апреля? Представитель прокуратуры ответила поспешно:
– Да, через шесть недель.
– Я сам в состоянии сосчитать. Благодарю, – сказал Халтмэн, нахмурившись.
