– А когда, ты, моя дорогая Ливви, сегодня вернешься домой? – лениво спросил Джеймс, выдвинув ящик комода. Теперь он выбирал носовой платок.
– О, я не знаю, наверное, ближе к вечеру. Я забегу на час на работу и поработаю над интервью, которые брала на прошлой неделе. А потом Люси сказала, что, если сумеет вырваться, мы с ней разделим ленч у Зины. – Ливви выдержала паузу. Ты знаешь, что нас ждут на уик-энд? Если бы ты захотел, мы могли бы вечером уехать вместе.
Джеймс положил в карман носовой платок.
– Ливви! – раздраженно протянул он. – Мы уже говорили об этих обременительных поездках. Ты же знаешь, что мне не нравятся семейные уик-энды.
– Я тоже отбываю их без особой охоты.
– Да, но в отличие от тебя я не обязан туда ехать!
– Ты бы поехал, если бы на уик-энде был тот, кто интересует тебя.
– Да, но, к сожалению, там ничего подобного не предвидится. Я прав?
Ливви согласно кивнула головой. Только ее мать, Питер и сводный брат Гил будут в доме. Она ненавидела эти поездки в Сассекс почти так же, как Джеймс, но не хотела давать матери повод для грандиозного скандала. Джеймс подошел к ней и обнял за талию, положив голову ей на плечо.
– Мы так много времени проводим врозь, – тихо сказала она.
– Цена успеха, – ответил он, подняв голову. – Такой стремительный взлет в мире телевидения, как у тебя, моя любовь, требует жертв.
Его руки соскользнули вниз, и, обняв за ягодицы, он сильнее притянул ее к себе.
– Ты сама понимаешь, что добилась очень высокой ставки. Но тебе платят не за твою привлекательность – в наши дни это мало ценится!
Она улыбнулась, и он наклонил голову, чтобы коснуться ее губ. Ливви неожиданно прижалась к нему и, погрузив пальцы в его волосы, крепко прижала свой рот к его губам. Она ощутила, как его язык проник внутрь, а потом мгновенно отпрянул от нее.
– Ты задерживаешь меня, – прошептал он, снимая ее пальцы и улыбаясь той легкой, извиняющейся улыбкой, которую она уже хорошо знала. Потом он поцеловал ее. – Ты меня соблазняешь, но… Она кивнула и закончила его фразу:
– Дела зовут.
Через секунду он пошел к двери, одернув пиджак и поправив галстук. Он послал ей воздушный поцелуй:
– Чудесного уик-энда тебе, дорогая. Передай мои горячие приветы Мойре и Питеру. Гила поцелуй в макушку.
– Джеймс!
– Только по-сестрински! Пока, дорогая.
Она вернула ему воздушный поцелуй, но он уже исчез. Она услышала, как хлопнула входная дверь, и вдруг поняла, что он ушел до того, как она успела попрощаться с ним. Она обреченно пожала плечами и пошла в ванную. Отсутствие страсти между ней и Джеймсом не удивило ее; фактически, все эти годы проходили, как это утро.
В отделанной серым мрамором ванной Ливви щелкнула выключателем у двери. Большая элегантная комната залилась сиянием. Она встала перед высоким зеркалом над раковиной и, освещенная светом двух светильников, укрепленных по обе стороны зеркала, посмотрела на свое отражение. Спустив халат на пол, она изучала каждый сантиметр своего длинного изящного тела, загорелого до самого треугольника светлых волос между ее бедрами. Она провела пальцем по ключице, по полным округлостям груди, по мягкому животу и, наконец, по крутым изгибам бедер.
– Неплохо для женщины моих лет, – сказала она негромко. – Это стоит семи сотен фунтов в год в Холмс Плас.
Она улыбнулась себе, но улыбка получилась несколько печальной. Что-то подсказывало ей, что она стоит сейчас на пути к собственному разрушению и опустошению. Последний раз она занималась любовью с Джеймсом… Она попыталась вспомнить… Она ездила в Прагу, где пробыла почти месяц. Потом заканчивала новую программу – и все часы были посвящены этому, потом была поездка в Париж с Джеймсом… Ливви вздохнула и тряхнула головой. Как она ни пыталась вспомнить, но одно было ясно – все это происходило чертовски давно!
Она повернулась, сияла с горячей сушилки пушистое мохнатое полотенце и открыла дверь в душевую кабинку. Повернув кран, она отрегулировала теплую воду, повесила полотенце на дверь и ступила под поток воды. Наслаждаясь ласкающей ее водой, она отбросила в сторону все проблемы, связанные с Джеймсом.
Недалеко от их дома, почти в то же самое время, Джеймс вошел в телефонную будку на Слаун-сквер, достал из верхнего кармана пиджака листок бумаги, сверился с ним и набрал номер. Джеймс нервничал. Его рука, которой он сжимал трубку, была мокрой от пота. Он ждал, пока произойдет соединение линий, и в сотый раз за утро удивлялся, на кой дьявол ему это все нужно! Он услышал гудки, потом паузу и наконец голос, от которого у него замерло сердце.
– Привет, Хьюго! Это Джеймс, – сказал он и в этот же момент вдруг понял, ради чего он пошел на этот опасный звонок. Джеймс рассмеялся. Впервые за эти годы он почувствовал себя живым, и впервые за эти годы он ощутил, как в нем разгорается страсть. Счастливый, он продолжил: – Хьюго, у меня сегодня свободный ленч. Извини, что звоню так поздно, но, может быть, у тебя есть возможность разделить его со мной?
Хьюго повесил трубку после разговора с Джеймсом и торжествующе улыбнулся. Это начало исполнения его мечты.
