выдаст все за свое! И вдобавок этот кто-то за работу, сделанную чужими руками, добьется славы.
– Как они смеют! – воскликнула она в ярости. Водитель посмотрел на нее в зеркало:
– Что-то не так, дорогая?
– О! Ничего! – быстро ответила Ливви, покраснев. Она продолжала смотреть в окно, и водитель не стал допытываться дальше. Когда они двинулись по направлению к Челси под мерное пощелкивание счетчика, жалость к себе и отчаянье стали переходить в злость. И каждый щелчок счетчика увеличивал эту злость. Программа не может выйти без нее – они никогда бы не добрались до Ленни Дьюса без ее усилий! Она комкала носовой платок в руках, и злость продолжала нарастать в ней до тех пор, пока машина резко не затормозила, и Ливви резко бросило вперед. Она с трудом успела зацепиться руками за сиденье, чтобы не упасть.
– О Боже!
– Прошу извинить, дорогая! – Водитель качнул головой на двух студентов-художников, которые, рискуя жизнью, пробежали перед машиной и теперь мчались по тротуару. – Проклятые студенты!
Ливви кивнула, соглашаясь. А потом, все еще сидя на краю сиденья и наклонившись вперед, спросила:
– Это не займет много времени, если мы поедем сейчас в Ченсери Лэйн? – Ливви приняла решение под влиянием момента. Она хотела поехать в контору. Питера и выяснить, есть ли какая-нибудь возможность ей самой заняться программой.
Водитель прищурил глаза:
– Вы хотите ехать в Ченсери Лэйн?
– Да, пожалуйста.
– Дело ваше. – Водитель завел счетчик. – Так значит, Ченсери Лэйн, дорогая? – Он посмотрел в зеркало, затем бросил взгляд через плечо и стал разворачивать тяжелую черную машину. Через несколько минут они ехали по Кингз-вэй в направлении к Сити. Ливви откинулась на спинку сиденья и стала продумывать, что она должна сказать.
Питер Маршалл посмотрел на секретаря, который вошел в его кабинет и остановился в ожидании у двери. Питер сказал в трубку:
– Мойра, подожди минуту, – потом закрыл рукой микрофон и подозвал секретаря к себе.
– Оливия Дэвис здесь, чтобы увидеться с вами, мистер Маршалл. Она не сказала о цели своего прихода.
Питер тяжело вздохнул:
– Попроси ее подождать, Вилсон. Секретарь кивнул и исчез.
Питер вернулся к разговору с женой: – Только этого мне и не хватало. Ливви здесь. Сейчас мне, наверное, придется говорить с ней о квартире. Я так надеялся, что у нас в запасе будет несколько дней, чтобы мы могли что-нибудь подыскать для нее!
– Ты думаешь, что Эдди ей уже все рассказала? – Мойра только что плакала, и ее голос был слабым.
– Несомненно.
– Как ты считаешь, можно юридическим путем что-нибудь изменить?
– Нет, прости, любимая. Это первое, что я попытался сделать. Но, увы, нет. И все это после того, как Ливви кучу денег вложила в эту квартиру! У нее нет даже договора по найму – юридически она живет из милости.
– Я не знаю, что делать.
Он снова услышал слезы в голосе Мойры и разъярился.
– Мы ничего не можем сделать. Ливви все потеряла. – Питер тяжело вздохнул. – Послушай, Мойра! Я должен идти. Позднее я тебе перезвоню, постарайся не расстраиваться.
– Удачи тебе.
– Спасибо. – Он собирался повесить трубку.
– О, да, Питер?
– Да?
– Благодарю тебя.
Питер улыбнулся и расслабился. За все, что он делал для Мойры, даже за самую мелочь, Мойра так была ему благодарна, что, казалось, она до сих пор не может поверить в чью-то заботу и любовь. Это были последствия ее тяжелой и беспросветной жизни с Брайаном.
– Все нормально. Я позвоню тебе позднее.
– Он вышел в приемную и увидел Ливви, великолепно одетую, но с пепельным лицом, на котором выделялись красные лихорадочные пятна на высоких скулах и рот с алой помадой.
– Привет. Пойдем ко мне. Ливви встала и улыбнулась.
– Питер, я так рада, что ты здесь. Извини, что я без звонка, но мне нужна юридическая
