будто он разговаривал с двумя малыми детьми, которые сами ничего не понимают и не поймут, если говорить с ними серьезно.
На четвертый день после его прилета они с Каро ужинали в ресторане.
— О чем ты думаешь? — спросил он с улыбкой.
— О тебе, — ответила она. — О том, что я тебе сказала тогда вечером в Оберлакене.
— Ты это уже сказала, поэтому лучше не вспоминай.
— Я все-таки вспомню. Потому что я не совсем то имела в виду. Потому что я не хочу потерять тебя.
— Знаешь, можно было бы сказать кое-что еще.
— Люсьен, извини меня за некоторые мои слова.
— А как же остальные?
Она немного занервничала:
— Но я не могу забрать обратно их все.
— К сожалению, нет, но я уже с этим смирился. — Люсьен немного наклонился над столом и внимательно посмотрел на нее. — Каро, ты знаешь, почему я не настаивал, чтобы ты взяла меня с собой? — спросил он. — И сейчас не предлагаю вернуться в Оберлакен со мной?
— Нет, — ответила она. Если честно, она ждала, что он сейчас предложит ей вернуться, а теперь она просто испугалась.
— Ответ прост: прежде чем строить планы на будущее, нам надо серьезно поговорить, — объяснил он. — Итак, я не смог сделать тебя счастливой за все то время, которое прошло после нашей свадьбы. Хотя и очень хотел этого. Каро, дело в том, что ты кажешься такой хрупкой и беззащитной, но с необыкновенной силой отталкиваешь помощь, потому что о тебе долго никто не заботился.
— Когда мы поженились, я не знала, действительно ли ты любишь меня. Да, ты привлекал меня, но я не думала, что это продлится долго, но я должна спросить тебя кое о чем, потому что не хочу тебя потерять. То, что говорили мне о том, что твоя любовь к Барбаре все еще жива, правда?
— Это правда, что я был женат, и правда все, что говорили тебе обо мне мои друзья. Но я действительно полюбил тебя.
— О! — только это и могла произнести Каро.
— То, что я сказал, сделало наши отношения проще?
— Но, Люсьен, иногда бывали дни, когда мне казалось, что мы вообще посторонние люди.
— Я просто был очень занят. Я хотел сделать как можно больше, чтобы потом спокойно уехать с тобой куда-нибудь. К сожалению, я даже не подумал, что это заденет тебя, а теперь мне остается только надеяться, что ты дашь мне еще один шанс.
— Люсьен, ты же знаешь, что я не могу жить без тебя.
— Ты в этом полностью уверена?
— Абсолютно. Последние дни только доказали это.
— Я иногда думал, что между тобой и Брайаном Вудхиллом что-то есть. — Она очень удивилась, услышав это. — Он находился с тобой рядом так часто с самого знакомства. А помнишь, когда у тебя промокли ноги на озере? Я был готов утопить его за то, что из-за него ты могла простудиться.
— Я тоже ревновала тебя.
Теперь удивился он:
— К кому же ты ревновала?
— Ни к кому определенно, просто к женщинам, таким, как Лола дель Панадо, Ольга и даже Лизель, потому что она знала о тебе практически все.
— Духи этой Лолы вызывают у меня головные боли, Лизель идеальная секретарша, а Ольга просто была хорошей подругой.
— Была?
— Да, ты ведь уже улетела, когда это стало известно. Помнишь, в тот день, когда вы с Брайаном катались на лодке, она собиралась в Берн? Произошла очень странная история, даже не знаю, как ее объяснить. Ольга не поехала обычным путем, ее «феррари» видели на дороге на Штокхорн, она, наверное, ждала кого-нибудь там. В общем, она не заметила, как с горы сошел пласт снега, и оползнем ее машину смахнуло вниз. Милейшая тетя Гертруда сказала потом об Ольге, что на этот раз судьба не дала ей пользоваться плодами своих трудов. Все-таки невероятная путаница в голове у этой старушки. Пожалуйста, на будущее не относись к ее словам так же серьезно, как раньше. Ведь бред о том, что ты никогда не займешь место хозяйки в моем доме, пошел от нее, не так ли?
Потрясенная, Каро молчала.
— Да, я во всем виноват сам, — сказал он, поцеловав ее руку. — Я должен был понимать, что для тебя здесь все ново и незнакомо. И все эти люди, которые называются или являются моими друзьями… Ты ведь не могла сразу понять, какие отношения связывают меня с ними. У меня только одно оправдание. Прости, что не хватило времени все сразу тебе объяснить.
— Когда умерла Мария, мне было больно от того, что ты не сказал мне об этом, пока я не спросила.
— Я думал, что ты слишком расстроишься, узнав о ее гибели.
— Но я хочу быть частью твоей жизни, я хочу знать обо всем, что тебя касается. К тому же ты водил меня к Марии.
— Да, а она сказала, что ты красивая. Ты и правда очень-очень красивая.
Вернувшись домой, они пошли в гостиную, он гладил ее волосы.
— Каро, я разочаровал тебя. К тому же ты похудела, как я мог это допустить, ведь я же врач. Ты поверишь мне, если я пообещаю никогда больше тебя не расстраивать?
— Конечно, — сказала она, сидя в его объятиях.
— Моя дорогая Каро, я люблю тебя больше всего на свете, — прошептал он и закончил фразу долгим поцелуем. — Скажи мне, как ты меня любишь!
Она обвила руками его шею, одновременно наблюдая за его темными глазами.
— Дорогая, я хочу загладить свою вину за это лето и предложить тебе долгий романтический отпуск.
Глава 11
Много недель спустя, в середине ноября, Каро вновь побывала в своей лондонской квартире. Миссис Мозес только что уехала, оставив ее, как она любила говорить, в отличном состоянии. В духовке стоял ужин, который надо было просто разогреть, а на туалетном столике была ваза с явно не подходящими к времени года фиалками.
Каро подошла к раковине, посмотрелась в висящее над ней зеркало и очень удивилась. На нее смотрело то же лицо, которое она увидела после свадьбы Беверли, но оно было гораздо моложе. И выглядело значительно лучше.
Она поправила фиалки и немного печально огляделась. Квартира эта теперь должна принадлежать Беверли и Дэвиду, поэтому она и вернулась забрать свои вещи. Она завещала всю обстановку дочери, но миссис Мозес очень ей помогла, собрав все ее книги, папки с
