мою просьбу продать «Тремарт». Я тогда очень хорошо понял, что напор здесь ни к чему не приведет, зато я сделал очень важное открытие: в тебе есть удивительная нежность и отзывчивость. Сначала я просто не мог себе этого представить, ведь ты относилась ко мне сурово, почти враждебно. И все-таки оставалась для меня чем-то вроде девушки-мечты, ведь первой любви никто и никогда не забывает.
– Ты сошел с ума, – растерялась Шарлотта. Почувствовав себя очень неловко, она попыталась отшутиться. – Знаешь, огненно-рыжие волосы и веснушки по всему лицу вряд ли могут быть частью портрета девушки-мечты, и к тому же ты всегда знал, что я чересчур самонадеянна. Теперь мне очень жаль, что я отказалась тогда продать тебе поместье, но, если ты хочешь, можешь приезжать сюда в любое время. Начиная с этого момента.
– Я обязательно дам знать, если соберусь сюда приехать. – Но эту официальную фразу он произнес совсем не официальным тоном.
Смущенная Шарлотта немного отошла от кресла, показывая ему тем самым, что ей уже пора заниматься своими делами.
– Боюсь, что мы поступили с Клер слишком жестоко. Зачем была нужна вся эта ложь, что ты сможешь приобрести это поместье, только женившись на мне, будто такова была воля моей тетушки Джейн? Я согласна с тем, что это был хороший план, хоть я и не очень уважаю ложь. И все-таки даже после того, как мы обговорили все детали, наша версия звучала не слишком убедительно и Клер могла с легкостью догадаться об обмане. Ты не думаешь, что она станет опасна, если поймет, что мы обвели ее вокруг пальца?
Ричард ответил так, словно отражал ее словесную атаку:
– Я очень сомневаюсь, что эта парочка мошенников может мне навредить. Но перед тем как отдать Клер чек, я заставлю ее подписать один листик бумаги, и именно этот документ обеспечит мне будущее, в котором я буду встречать их обоих разве что в кошмарном сне. – Он отрешенно достал сигарету, медленно ее прикурил, с удовольствием затянулся и стряхнул пепел в стоявшую у каблука его туфли керамическую раковину. – Да ладно, все уже кончилось, большое спасибо, что подыграла мне. И раз уж мы перешли к благодарностям, то я очень благодарен тебе за все, что ты для меня сделала.
– Я ведь не делала ничего особенного. – Шарлотта тем не менее смущенно покраснела и опустила голову, переведя взгляд на свои длинные нежные пальцы, немного потемневшие от фруктового сока, так как всего за несколько минут до этого разговора она перебирала клубнику. – Мне нужно идти, вдруг варенье уже закипело. Там собралось немного пенки, и очень может быть, что Ханна разрешит тебе ее попробовать.
– Очень на это надеюсь, – в тон ей ответил он.
– Я думаю, что очень скоро ты покинешь нас и вернешься в Лондон, – предположила она, в глубине души опасаясь, что Ричард сейчас подтвердит ее слова; разговор на этом закончится, и в будущем ее не ожидает ничего, кроме приготовления варенья из фруктов. – Скажу только одно: если ты до сих пор хочешь вернуть «Тремарт», у тебя есть такая возможность. Я, пожалуй, продам его тебе, причем за умеренную цену. У меня такое чувство, будто это поместье просто создано для тебя. Ты из рода Тремартов, в особняке даже сейчас все стены увешаны портретами твоих предков и…
– Шарлотта, перестань нести всякую ерунду! – воскликнул Ричард, разворачивая к себе Шарлотту.
Его серо-стальные глаза вновь пронзили ее сердце, но теперь они были полны доброго смеха и нежности, заставляющей дрожать каждую ее нервную клеточку, словно именно этой минуты она и ждала всю свою жизнь. Ричард ласково смотрел на девушку, долго не отводя взгляда. Затем он прикоснулся смуглыми тонкими пальцами к подбородку Шарлотты и немного приподнял ее голову.
– Перестань говорить глупости, особенно если сама знаешь, что это глупости. Мы с тобой действительно собирались пожениться, пусть даже это было в далеком детстве. В пятнадцать лет я был от тебя без ума… Я без ума от тебя и сейчас, ты ведь сама это знаешь. Я полюбил тебя еще больше с тех пор, как я узнал, насколько хорошо ты умеешь ухаживать за больными. И если ты считаешь, будто я устроил эту возню с Клер лишь потому, что счел ее очаровательной и неотразимой, то должен сообщить: эта особа тебе и в подметки не годится. Я сознательно позволил ей объявить о нашей помолвке во всеуслышание, и если это заставило тебя ревновать, то это был именно тот результат, на который я надеялся. До этой аварии, так хорошо сыгравшей мне на руку, ты казалась прекрасной, твердой и холодной, как знаменитый корнуолльский гранит, и только благодаря этому происшествию я получил над тобою хоть какую-то власть. Мало того, тебе пришлось даже ухаживать за мной! И все-таки неподражаемая Шарлотта Вудфорт не изменилась, продолжая оставаться спокойной и невозмутимой. Вот я и решил проверить наши чувства, хотя бы с помощью Клер Браун.
– О, Ричард! – воскликнула она с невообразимым облегчением, подарив ему теплый взгляд огромных медово-карих глаз, самых красивых из тех, которые он когда-либо видел или мечтал увидеть на свете. – Неужели ты говоришь правду?
– Правда в том, что со мной произошло чудо. Наконец-то все встало на свои места, и теперь мне ничего не страшно. – Он взглянул на Шарлотту с хитрой улыбкой. – Видишь ли, я отношусь к тем редким, можно сказать, вымирающим мужчинам, людям, которые знают истинную цену блондинкам. Такие представители сильной половины человечества, как я, почему-то не подпадают под колдовские чары этих женщин. Ну, теперь тебе все стало ясно, ведь Клер действительно натуральная блондинка. А если оставить в стороне все эти неприятные темы, я хочу, чтобы ты знала: всю жизнь меня больше всего привлекали именно рыжие девушки.
Шарлотта оттолкнула Ричарда и несколько секунд испытующе всматривалась в его лицо, пытаясь понять, шутит он или говорит правду, а потом со смехом спрятала лицо в складках его халата, скрываясь от назойливых солнечных лучей, которым не терпелось увидеть развязку этой истории. Прижавшись к этому острослову покрепче, Шарлотта задала вопрос, который просто вертелся у нее на языке:
– С чего ты взял, что из-за аварии мое отношение к тебе так сильно изменится?
– Каждый раз, когда я видел, как ты ведешь себя в присутствии Клер, Мое сердце начинало учащенно биться. Ты выросла такой милой и кроткой, что не могла себе позволить быть агрессивной по отношению к кому бы то ни было. Но я не сомневался, что ее подлость сильнее твоей воспитанности и что ты просто не сможешь переварить столько отрицательных эмоций, – и вскоре ты попалась в мой маленький капканчик. После этого я и сам был не прочь избавиться от нее и не просто намекал тебе на это, а сказал прямым текстом. Вот так, примерно неделю назад я уже видел тебя насквозь.
– То есть практически с того самого момента, как мы перенесли тебя сюда? Я еще боялась, что тебя увезут в больницу.
– Именно так.
– А ты помнишь, как открыл глаза на маленьком диванчике в гостиной, а мы с Ханной стояли, склонившись, над тобой? За день до этого мы говорили с ней о том, что было бы просто великолепно превратить это поместье в пансионат. Получилось так, словно ты стал нашим первым пациентом.
– Правильно, я и сейчас им остаюсь, до тех пор, конечно, пока доктор Маккей не скажет, что с моей физической формой все в порядке, и не разрешит мне покинуть этот гостеприимный дом.
Ричард мягко приподнял лицо Шарлотты, нежно придерживая ее за подбородок, и посмотрелся в ее широко распахнутые глаза. Потом он ласково провел по ее мягкой упругой щеке своим длинным указательным пальцем.
– Есть еще кое-что. Я очень хорошо помню ту ночь, когда попал в аварию. Особенно ярко
