– Я думала… О, Рис, что же это такое? Когда мы научимся доверять друг другу? – Голос ее звучал устало и сердито. – А почему ты мне не позвонил? – с вызовом спросила она. В конце концов, не она одна виновата!..
– Тебя же никогда не было дома, – сказал Рис. – Судя по словам Чамберлена.
Оба снова поняли, кто, как за ниточку, дергал Чамберлена.
– Так вот, – сказала Флейм, – с этого момента, если даже ты придешь домой, пахнущий дешевыми духами, с помадой на лице и глупой ухмылкой, и станешь говорить, что допоздна работал в офисе, я тебе поверю!
Рис закинул голову и захохотал.
– Черта с два, поверишь! Ты запустишь в меня чем-нибудь тяжелым.
– Это точно, – согласилась Флейм. – Чем-нибудь самым тяжелым и большим, что подвернется под руку.
Рис зарычал, упал на постель, обнял ее, глаза Флейм снова вспыхнули, соски вдавились ему в грудь, он негромко застонал, ее кровь забурлила. Она быстро потянула его на середину кровати, а он схватил ее за щиколотки, она взвизгнула, потом ахнула, уставившись в потолок. Он целовал ее ступни, икры, под коленями… Она закрыла глаза, ощутив, как его губы поднимаются все выше, а потом его голова уткнулась в пламенный треугольник… Язык нырнул внутрь, ее голова заметалась по подушке, сильные руки крепко держали ее за колени, и через мгновение Флейм зашлась в экстазе!
Джастин с криком открыл глаза, быстро включил лампу и сел, тяжело дыша. Он побелел, а глаза потемнели от только что пережитого ужаса. Он увидел Фрэнка, страх его усилился, но потом, как ни странно, Джастин стал успокаиваться.
– Что вы здесь делаете? – строго спросил он, но это не произвело впечатления на ночного гостя.
– Я ждал, когда ты проснешься, – тихим, как летний дождь, голосом сказал он.
– Зачем?
– Чтобы поговорить о твоих ночных кошмарах.
Джастин удивленно уставился на него.
Фрэнк вздохнул.
– Джастин, я знаю, ты всю жизнь прожил в кошмаре, это очень тяжело. Я хочу тебе помочь. Почему бы тебе не позволить этого мне?
Джастин быстро отвел глаза, но Фрэнк настаивал на своем, тогда он со вздохом сел в кровати, согнул ноги в коленях и уперся в них подбородком, приняв классическую позу самозащиты. Какой он юный, подумал Фрэнк. Но профессиональное чутье не позволило ему проявить сочувствие.
– Мне ничего не нужно, – наконец сказал Джастин. – Почему бы вам не пойти к себе?!
Фрэнк откинулся в кресле, глядя на Джастина, снова упавшего на подушки. Лицо молодого человека было красивое и измученное.
– Ты устал, да? Ты все годы старался держать голову над водой, и теперь силы иссякли? – Он заметил, как юноша тяжело проглотил слюну. – Итак, Джастин, что ты собираешься делать? – спросил он тихо, но твердо.
Джастин повернулся к нему.
– Вы знаете, – задумчиво сказал он, – вы самый безжалостный человек на свете!
Фрэнк кивнул.
– Потому что я хочу помочь тебе.
Лицо Джастина исказилось от страха, надежды и чего-то еще. Чего-то… Отчаяния?
– Несмотря ни на что?
Фрэнк посмотрел ему прямо в глаза.
– Да, Джастин. Несмотря ни на что.
ГЛАВА 27
Флейм никогда так не нервничала, живот, казалось, скрутило в узел, когда София Елена ди Маджори перевернула уже второй лист в папке, не произнеся ни слова. Флейм, как ни старалась, не могла определить реакции ди Маджори. Лицо ее было непроницаемо, и когда она перевернула еще один, а всего их было десять… Флейм чувствовала, что у нее в горле все пересохло, она с трудом перевела дыхание. Это было невыносимо! Она ожидала услышать все что угодно, но такое молчание просто выматывало нервы!
Они сидели в одной из самых элегантных гостиных Равенскрофта, деревья за окном уже покрылись медью и золотом, холодный ветер швырял в стекло капли дождя, и это был единственный звук в комнате. Флейм посмотрела на Джастина, устроившегося в любимом кресле в безукоризненном синем костюме, – он умудрялся казаться спокойным. Флейм заметила, как взгляд Софии иногда останавливался на Джастине, но кто мог ее за это осудить? Какая женщина отказала бы себе в удовольствии лишний раз посмотреть на него?
Шорох переворачиваемого листа снова привлек внимание Флейм к Софии. Выгнув шею, девушка увидела, что та смотрит номер десятый. Сердце подпрыгнуло. Если какую-то вещь и можно назвать рискованной, то именно эту брошь, очень большую и живописную…
Флейм обратила внимание на то, что в Венеции все еще в моде платья из плотного бархата, который без труда выдержит большую брошь. Естественно, для нее она использовала самый легкий материал. Брошь представляла собой паука в сетке паутины, свитой из серебряных и платиновых нитей, с бриллиантовыми каплями. Темный агатовый паук был как живой. От всего этого просто захватывало дух! Но чувствовала ли София то же самое? Или замысел Флейм показался ей абсурдным? А может, для женщины средних лет такая брошь слишком вызывающа? Определить она не могла, хотя София дольше других работ рассматривала эту, прежде чем продолжить мучительную процедуру.
Флейм поерзала в кресле. Если бы только Рис сидел рядом, а не был в далеком Квинсленде, он бы мог ее хоть как-то поддержать: это же не конец света! Она мысленно вернулась к воспоминаниям о долгой любовной ночи, полной шепотов и поцелуев, ей даже показалось, что он рядом, она вдруг почувствовала прикосновение его рук и его губы на своих губах…
– Ну что ж, леди Флейм, я должна сказать, это чрезвычайно… интересная, большая и оригинальная работа. – Голос ди Маджори прервал эротические мысли Флейм, словно перерезал ножом!
Будет ли в этом заявлении «но», нервно подумала Флейм… Однако София уже закрыла папку, и впервые улыбка осветила ее лицо.
– Они мне нравятся, – просто сказала она, и Флейм шумно выдохнула.
– Я очень рада, – сказала Флейм и рассмеялась. Истинные чувства не укладывались в эти простые слова.
Обе сияли, прекрасно понимая волнение друг друга.
Джастин нервно поднялся.
– Мы надеемся, мадам София, что вы присоединитесь к нам за ланчем.
Его светский тон прекрасно скрывал закипавший в нем гнев. Несмотря на то что для «Альционы» это было бы едва ли не фатально, он все же надеялся, что Софии не понравятся работы сестры.
Он очаровательно улыбнулся, когда София ди Маджори с радостью приняла приглашение на ланч. Ведя ее в роскошную столовую, он позволил своей руке легонько погладить ее чуть ниже спины. А когда усаживал ее с чрезвычайной галантностью, – Флейм увидела, как Фрэнк Йенсен проскользнул мимо открытого окна. Одна из собак Джастина бежала рядом.
Флейм знала, почему здесь оказался Фрэнк, она присутствовала при их разговоре с Рисом
