маленьким и играть. Поэтому я удрал и поселился среди фей в Кенсингтонском парке.
Венди поглядела на него с восторгом. Питер отнес этот восторг за счет того, что он не побоялся удрать из дома. Но на самом деле ее восхитило знакомство с феями.
Она стала сыпать вопросами, и это немного его удивило. Для него в феях не было ничего необычного, они надоедали ему, попадались под ноги и так далее. Но вообще то он их любил. Он рассказал Венди, как они впервые появились:
– Понимаешь, когда родился первый ребенок на свете и он в первый раз засмеялся, то его смех рассыпался на тысячу мелких кусочков и из каждого появилось по фее. И так было задумано, чтобы у каждого ребенка была своя фея.
– Так и получается?
– Нет. Ребята уж очень умные стали. Чуть подрастут – и уже не верят, что на свете есть феи. А стоит только кому-нибудь сказать: «Глупости, нет никаких фей», – как одна из них тут же падает замертво.
Ему надоело говорить о феях. Он прислушался. Его удивляло, что Динь-Динь до сих пор ни разу не подала голоса.
– Не понимаю, куда она подевалась. Динь, где ты?
У Венди забилось сердце.
– Питер! – закричала она, хватая его за руку. – Уж не хочешь ли ты сказать, что здесь, в комнате, – фея?
– Была только что, – сказал он не без раздражения. – Ты не слышишь ничего?
Они вместе прислушались.
– Вроде звенят какие-то колокольчики, – сказала Венди. – А больше ничего.
– Тогда это и есть Динь. Она так разговаривает. Ага, мне кажется, я тоже слышу.
Звон доносился со стороны комода. У Питера вдруг сделалось веселое лицо. Ни у кого не бывало такого веселого лица, как у него. И какой звонкий был у него смех! Он все еще умел смеяться, как смеются в первый раз в жизни.
– Венди, – прошептал он, – кажется, я задвинул ее вместе с ящиком!
Он выпустил бедняжку Динь из ящика, и она заметалась в воздухе, ругая его на чем свет стоит.
– Ладно, не ругайся, – сказал Питер. – Ну, виноват, виноват. Только откуда мне было знать, что ты там сидишь?
– Питер, – попросила Венди, – пусть она постоит минутку, я хочу ее рассмотреть!
– Они редко когда останавливаются, – заметил Питер.
Но на минуточку она все же задержалась на часах с кукушкой.
– Ой, какая хорошенькая! – поразилась Венди, хотя лицо у Динь все еще было искажено злостью.
– Динь, – произнес Питер дружелюбным тоном, – эта леди хочет, чтобы ты стала ее феей. Динь ответила какой-то дерзостью.
– Что она говорит, Питер? Ему пришлось переводить:
– Она не очень-то воспитанна. Она говорит, что ты большая и безобразная девчонка. И что она – моя фея.
Он попытался ее урезонить:
– Ты не можешь быть моей феей, Динь, потому что я – мужчина, а ты – женщина.
– Дурачок ты, – сказала на это Динь и упорхнула в ванную.
Венди продолжала приставать к Питеру с расспросами:
– Ты больше не бываешь в Кенсингтонском парке?
– Почему. Бываю иногда…
– А больше всего где бываешь?
– Там, где потерянные мальчишки.
– Кто они такие?
– Ребята, которые вывалились из колясочек, пока няньки зевали по сторонам. Когда ребята выпадут из коляски и их семь дней никто не хватится, тогда они отправляются в страну Нетинебудет. Я там – их командир.
– Как здорово!
– Здорово-то здорово, да скучновато. У нас ведь нет там девчонок.
– Какой ты молодец, что так говоришь про девочек. Вот, например, Джон – вон он там спит, – так он девчонок просто презирает.
Вместо ответа Питер подошел к кровати и так лягнул Джона, что тот вывалился из кровати вместе с подушкой и одеялом.
Венди на него рассердилась.
– Ты пока что тут не командир, – сказала она недовольным тоном.
Но Джон продолжал спать на полу.
– Ладно, – сказала Венди. – Ты ведь не хотел ничего плохого. Так что можешь подарить мне поцелуй.
– А я думал, ты подарила его мне навсегда.
– Ой, я совсем забыла. Подари мне, пожалуйста, наперсток.
– А что это еще такое?
– Это вот что.
Венди поцеловала его в щеку.
– Подумать только! Ты хочешь, чтобы я тебе подарил наперсток?
– Если ты сам захочешь.
Питер поцеловал ее, и в ту же минуту она испуганно вскрикнула.
– Ты что, Венди?
– Кто-то больно дернул меня за волосы!
– Это, наверное, Динь. Она что-то сегодня как никогда развоевалась.
И точно – это была Динь. Она носилась в воздухе и бранилась.
– Она говорит, что будет дергать тебя за волосы каждый раз, как ты будешь дарить мне наперсток.
– А почему?
– Динь, почему?
– Дурачок ты, – опять сказала Динь. Питер не понял почему, а Венди поняла. И огорчилась. И еще она очень огорчилась, когда он сказал, что прилетал к ним в детскую вовсе не ради нее, а чтобы послушать сказки.
– Понимаешь, я ведь не знаю сказок. И никто из потерянных мальчишек не знает ни одной сказки.
– Вот ужас-то! – сказала Венди.
– А знаешь, почему ласточки строят гнезда под стрехами домов? Чтобы слушать сказки. Твоя мама рассказывала тебе такую прекрасную сказку, Венди!
– Это какую же?
– Про принца, который искал девушку, потерявшую хрустальный башмачок.
– Питер, это ведь Золушка! Он ее потом нашел, и они жили очень счастливо.
Питер пришел в такой восторг, что тут же вскочил и побежал к окну.
– Ты куда? – закричала Венди, предчувствуя что-то недоброе.
– Рассказать другим мальчишкам.
– Не уходи, Питер. Я ведь знаю еще и другие сказки.
Она произнесла именно эти слова. Таким образом, нельзя не признать, что она сама ввела Питера в искушение и немного была сама виновата в том, что потом случилось.
Питер отошел от окна, но в глазах его мелькнуло какое-то странное, жадное выражение. Венди надо было насторожиться. Но она не насторожилась.
