— Неважно. Не приставай, и все. Он хороший парень. Мы с ним дружим.
— Пожалуйста, дружи на здоровье!
Сегодня Гэс определенно пребывал в миролюбивом настроении. В другое время он раздул бы подобный обмен любезностями до крупной ссоры — либо просто из любви к искусству, либо из желания показать себя перед другими. Хотя у Джоби серьезные столкновения с Гэсом происходили редко. Было в нем что-то такое — Джоби и сам это чувствовал, — из-за чего Гэс не решался чересчур его задирать. Не потому, что боялся. Джоби был не ахти какой мастер работать кулаками и, дойди дело до рукопашной, пожалуй, спасовал бы перед Гэсом — во всяком случае, получил бы жестокую трепку. Нет, скорее похоже было, что Гэс его уважает. Возможно, Джоби ему просто нравился. А чем — неизвестно. Трудно сказать.
К мосту приближался мужчина — колченогий, приземистый, в вельветовых коричневых штанах. На голове — засаленная кепка, шея обмотана белым шелковым шарфом, концы которого засунуты под темно-синий жилет. Он шел, подскакивая, размахивая отполированной до блеска палкой, и жевал веточку боярышника; позади, отстав на несколько шагов, меланхолически трусила борзая с удивленно выпученными глазами.
— Дяденька, вы не скажете, который час? — спросил Джоби.
— Такой, что вам всем пора по домам, — бросил через плечо мужчина.
Джоби отвернулся, скорчив рожу; Снап подпрыгивающей походкой прошел следом за мужчиной шагов десять, дурашливо подражая ему, так что даже Гэс и его свита не могли удержаться от хохота.
— Гэс, а ты не знаешь, сколько времени? — спросил Джоби.
— Время детское. А что? Неужели торопишься домой?
— Я сейчас живу у тети Дэзи, она велела быть дома к девяти.
— Серьезно? Ну, девять-то пробило давно.
— Не может быть.
— Говорю тебе, пробило, на церковных часах. Я сам слышал.
— Церковные отсюда не слыхать.
— Не хочешь — не верь, твое дело…
— Я все равно лучше двинусь. Идешь, Снап?
— Почему это ты, интересно, живешь у тетки? — спросил Гэс.
— У меня мама легла в больницу.
— Ребенка рожать?
— Не.
— А что с ней?
— Не знаю. Ей будут делать операцию.
— Ногу отрежут, что ли?
— Да нет, почему.
— Откуда ты знаешь, раз тебе неизвестно, что с ней?
— Нога ни при чем, это я знаю.
У матери было что-то неладное с грудью, но Джоби не знал, как об этом сказать, не употребив слово, которое никак не подходит, когда речь идет о родной матери.
— Отцова сестра тоже лежала в больнице, — сказал Гэс, — и ей там отрезали титьку. Теперь носит под платьем надувную, чтоб люди не замечали.
Чувствуя, как у него пылают щеки, Джоби отвернулся и зашагал назад по проселку.
— Счастливо, Гэс, я пошел.
— Пока! Счастливо! — нестройным хором донеслось ему вслед.
— Ты чего покраснел-то? — осведомился Снап, когда они отошли на порядочное расстояние.
— Ничего я не покраснел.
— Рассказывай! Идет весь красный как рак!
У Джоби часто билось сердце. Ему было страшно. Он думал о том, что может случиться в больнице с матерью.
— Просто жарко, вот и все.
Снап, не унимаясь, ломился напролом:
— Это ты из-за того, что Гэс сказал насчет отцовой сестры?
— Слушай, заткнись ты! — взорвался Джоби. — Сказано тебе, я и не думал краснеть.
Снап повел плечом.
— Пожалуйста, мне-то что, — отозвался он немного погодя.
Дальше они шли молча; Снап тащился по обочине, сшибая на ходу прутом придорожную крапиву. На углу крикетного поля, откуда Джоби до теткиного дома ближе было идти напрямик, а Снапу — в другую сторону, они остановились. Старательно отводя глаза, Снап продолжал производить опустошение в зарослях крапивы.
Джоби понимал, что друг обиделся.
— Ну что — до завтра? — сказал он.
— Угу.
— Зайти за тобой утром?
— Как хочешь.
— Сходим завтра на Джибертову плотину? Может, тритонов наловим?..
— Можно…
Джоби замялся:
— Чего я тебе скажу, Снап… Только смотри — никому! Обещаешь?
— Я вроде не трепач, — проворчал Снап.
— Побожись!
— Ей-богу, чтоб я пропал!
— Ну, это… чего Гэс говорил про отцову сестру… В общем, похоже, моей маме собираются делать то же самое.
— Я так и подумал, — сказал Снап.
Джоби взглянул на него с разочарованием.
— А как ты догадался?
— Очень просто.
— Только все равно — это тайна.
— Понятно, — сказал Снап. — Не беспокойся.
Они попрощались, и Джоби зашагал вдоль по улочке. Вскоре его поразила мысль, что матери, возможно, уже сделали операцию, — и всю остальную дорогу он уже не шел, а бежал и без двадцати пяти десять был у тети Дэзи. И получил от нее нагоняй за то, что поздно явился. Мона, поджав под себя ноги, сидела на кушетке и читала комикс, на обложке — картинка, на картинке — сестра милосердия в белом. Тетя Дэзи побывала в больнице, вместе с Джобиным отцом. Она сказала, что мама пока лежит и отдыхает, а операция назначена на послезавтра, но волноваться не надо, все сойдет благополучно.
3
Фашисты залегли за невысокой насыпью в поле позади спортплощадки. Из укрытия они вели беглый огонь по зданию школы, изрешетив пулями все южное крыло; то и дело
