Испанию.
Кортес исхитрился, наскреб немного сокровищ и отправил их кораблем, чтобы успокоить Карла. Так нет же! Корабли французского короля Франциска I напали на испанский корабль, и все богатства достались короне Франции. 130 тысяч золотых монет! Ярость Карла не поддавалась описанию. Но в чем же вина Кортеса?
Сначала все шло так хорошо! Кортес ловко сыграл на недовольстве мелких индейских вождей и их жажде «утереть нос» ацтекам. Но ничего хорошего это не принесло. Начался полный хаос. Кто за кого теперь воюет и кто против кого сражается – не разобрать.
А ведь Кортес уговаривал святых отцов подождать со своей миссией! Дайте же завоевать страну, расплатиться с армией, отправить миллион в Испанию – а там делайте, что хотите! Так нет же, влезли, все испортили!
Кортес отправился на свою половину дворца. Выглянул в окно, под которым раскинулись руины Теночтитлана.
«Новая Испания! Тьфу!» – продолжал негодовать он. Кортес не хотел вспоминать, каким город был всего год тому назад. Роскошные столетние кедры в садах Монтесумы вырубили, пирамиды разобрали, каналы засыпали грязью, дома сожгли, население перебили…
Кортес приехал сюда с одной целью. Он хотел стать дворянином. Но в Испании дворянство нельзя было достигнуть ни богатством, ни заслугами. Дворянином можно было только родиться. Император Карл милостиво пообещал Кортесу, что если тот завоюет для Испании новые земли и принесет короне миллион золотом, то получит вожделенное дворянство. Ему, Кортесу, просто необходимо выцарапать золото из рук неважно кого – императора, жрецов, наместника, черта, дьявола! – проклятое богатство и преподнести его Карлу.
В дверь тихо царапнули. Успокоившийся немного Кортес тут же рассвирепел. Даже на своей половине он не может остаться один!
– Вон!!! – неистово заорал Кортес и пинком распахнул дверь.
Никого. Оглянулся по сторонам и увидел стоявшую в стороне высокую женщину. Марина? Да, это была она. Гнев тут же улегся.
Ля Малинче, Малицин, донна Марина… Она стала для него единственным утешением в этом кровавом хаосе. Ее подарил Кортесу император Монтесума. Кортес повидал на своем веку много женщин, задирал юбки и знатным сеньорам, и бедным крестьянкам. Ничего особенного в Марине не было – худенькая, высокая, смуглая, с миндалевидными глазками, точеной фигуркой, а вот поди ж ты, как околдовала его…
– Как тебя зовут, дитя? – спросил он, когда слуги Монтесумы, оставив Марину – «подарок от пресветлого императора» – покинули его комнаты.
– Малиналли, – ответила она робко.
Кортес хмыкнул. «Малиналли»!
– Так ты – Пернатая Змея или Душистый Цветок?
Марина поняла его.
– Несчастный День, – вздохнула она.
Кортес удивился, а удивить его было непросто.
– Это за что же дали тебе такое имя, прекрасная сеньорита?
Марина подняла на него свои грустные глазки.
– Я была единственной дочерью у родителей, но, когда отец умер, мама вышла замуж за другого, и у них родился общий сын. Мне не было места в новой семье и меня продали богатому ацтеку в услужение, – сказала она, и Кортесу внезапно стало ее жалко. Бедный ребенок! Никому-то она не была нужна. Мать продала ее ацтеку, ацтек подарил Монтесуме, а император – ему, Кортесу.
– Я своих родителей не помню, – неожиданно признался он, и теперь Марина посмотрела на него с жалостью. Так началась их любовь.
Марина подошла к Кортесу, и он, глянув на молодую женщину, отбросил меч, обнял ее и, неожиданно для себя, разрыдался у нее на плече.
Глава XVIII
Понедельник. Вечер
Мы проспали весь день. Проснулись ближе к вечеру и лениво поплелись на пляж. Я была вся измотана. Тяжелый сон со странными сновидениями не освежил меня, а только измучил.
Когда стало совсем темно, мы вернулись в душный номер. Я вышла на балкон. Села, вдыхая морской вечерний бриз. Полонский присоединился ко мне чуть позже, когда над темным морем повисла огромная луна.
– Завтра летим домой, – сказал Вадим.
– Домой – это куда? – уточнила я.
Вадим помолчал.
– Я в Москву. А ты…
– В Сан-Франциско, – закончила грустно я.
Все было понятно без слов. Совместное приключение закончилось, и мы разъезжались по своим домам, семьям и делам. Круг завершился, как и пятнадцать лет назад.
– Давай спустимся вниз, выпить охота, – Вадим схватил свой мешок с драгоценным грузом.
– Положи его в сейф, – посоветовала я.
– Нет уж, пусть будет со мной, – Вадим прижал мешок к груди.
Мы спустились вниз и честно попытались напиться, но не брало. Мне было грустно, очень грустно. Вернувшись в номер, зажгли свет и замерли на мгновенье, увидев стоящего посреди номера человека – моего мужа. Бывшего.
– Давай сюда, – бесцеремонно отодвинув меня, онемевшую от изумления, бывший муж неожиданно выхватил из рук Вадима многострадальный рюкзак.
Мы просто окаменели от такой наглости, но Вадим первым пришел в себя.
– Какого черта? – взревел он.
– Потише, потише, любезнейший… – и в руке Марка блеснул крошечный пистолетик.
Вадим сжал кулаки, я же только безмолвно открывала и закрывала рот. Что же это получается? Убийство профессора, задушенная Линда – дело рук моего бывшего? Маменькиного сыночка? Мямли и рохли? А несчастный случай с Майком? Значит, губернатор не виноват?
Держа пистолет в вытянутой руке, Марк, порывшись в рюкзаке, вытащил сверток. Развернул его и радостно заулыбался. Странно, но его всегда привлекательная улыбка сейчас больше была похожа на оскал.
– Ты мне очень помогла, Катрин, – довольно сопя, обратился ко мне мой бывший муж, человек, которого я, казалось, очень неплохо знала. – Да, помогла.
Интересно, чем?
Будто отвечая на мой вопрос, Марк усмехнулся.
– Здоровым недоверием, чем же еще. И любовью ко всему русскому, – слово «любовью» Марк произнес с непередаваемым отвращением.
Будет еще один труп, безнадежно подумала я. А может, и два – включая меня.
Мои глаза стали наливаться слезами, но тут Вадим набросился на Марка, и не пролившиеся слезы мгновенно высохли. Я в ужасе наблюдала за катающимися по полу телами. Мой нынешний любовник колотил моего бывшего мужа головой об пол. И знаете, о чем я подумала в тот момент? Что мужчины дерутся не из-за меня, а из-за обыкновенного куска золота.
В этот момент Марк ухитрился укусить Вадима за руку. Тот взвыл и врезал ему в ухо. Тут
