прозвище.
— Не знаю, что и думать. — Эрни взглянул на массивные часы с маятником, где часовая стрелка давно перевалила за цифру три. — Ведь это в ее интересах. Неужели не понимает? Не хочет получить своевременно юридическую консультацию?
Быть может, причиной всему было то, что я пережила за последние часы, но, честное слово, у меня наступило вдруг как бы прозрение, развилось особое чутье на несчастье, и я была почти твердо уверена, что с Марлой что-то случилось. Похуже, чем арест.
— Она, конечно, не оставила вам телефон своего парня? — спросила я у Эрни. — Этой дубины Рика?
Адвокат покачал головой, однако на всякий случай поворошил бумаги на столе, после чего пожал плечами.
— Не думаю, — сказал он, — что она удрала из города. Если, конечно, Рик не напоил ее до бесчувствия и не увез насильно.
Я тоже не предполагала такого поступка с ее стороны. Зачем? Ведь она была уже на пути к полному оправданию и признанию невиновности. Помимо того, наверняка Марла не могла не ощущать расположения к ней Винсента, — и к чему было бросать выгодное место работы, где она без пяти минут прима?
Но все это, я чувствовала, лишь увеличивает для нее опасность. Чувствовала, однако не могла объяснить.
— Эрни, — сказала я, — мне необходимо отыскать ее. Начну с этого Рика. Узнаю его адрес. Марла не могла рвануть из города. Похоже, с ней что-то случилось. Сообщи, если она появится у тебя.
— Кьяра, — напутствовал меня Эрни, — все так, но на твоем месте я бы не очень влезал в подобные дела.
Я поблагодарила его за заботу и поторопилась уйти.
Члены моего экипажа ждали на улице, в тени развесистого дуба. У всех был усталый вид. Особенно у Фрэнсиса. Однако когда я попросила довезти меня до того места, где мне пришлось оставить свою тачку, все без ворчанья согласились. Даже Фрэнсис, которого я настойчиво отправляла к врачу, чтобы проверить, в каком состоянии его нос.
— Кость не сломана, — сказал брат и в доказательство попытался широко улыбнуться, но тут же сморщился от боли.
— Он у тебя славный парень, — определила Рейдин, когда мы снова оказались в пикапе, и похлопала Фрэнсиса по коленке.
А я с гордостью подумала, что такую дружную и безотказную команду, как моя, нужно только поискать. Если б еще они могли найти убийцу, связать его, как пару часов назад сделали с Фрэнсисом эти мерзавцы, и доставить в полицию, прямо к Нейлору — тогда им бы вообще цены не было. Но, увы, такого чуда они совершить не в силах.
Часы начали отсчет… Такое у меня появилось чувство. Дело шло к завершению. Но к какому?..
Мы помчались на шоссе, где должна была стоять моя “камаро” — если ее не угнали, — и уже издали я увидела возле нее каких-то типов.
— Кьяра, — спросила Рейдин, — ты вызывала ребят из сервиса?
— Никого я не вызывала. Но дверь, кажется, заперла.
— А кто же тогда сидит внутри? Это и мне хотелось бы знать…
Вы не поверите — и я не могла поверить своим глазам, — но около моей машины торчали два громилы Коццоне, и они старательно полировали капот. А на заднем сиденье развалился сам Паки, опустив трясущиеся ноги на асфальт.
Пат, как я поняла, почуяв опасность, хотела проехать мимо, но Паки узнал нас и, выскочив из машины, стал размахивать руками, улыбаясь и упрашивая остановиться.
— Если не остановимся, — сказала я, — они вообразят, что мы испугались. Кроме того, взгляните на их радостные рожи. Словно увидели лучших друзей. И зачем им натирать мою машину, если не от щедрой и доброй души?
— Сейчас я убью эту мразь! — заявил Фрэнсис, с отвращением глядя на сияющего Паки.
— Не надо, Фрэнсис. Большой Лось был бы недоволен. Он сторонник мирного сосуществования. Кроме того, у них три пистолета, а у нас ни одного.
Однако руки молодчиков были заняты другим: все они дружескими жестами приветствовали наше прибытие.
Я все-таки попросила Пат остановиться поодаль и побыть с Рейдин в машине, пока мы с Фрэнсисом подойдем к этим людям. Если случится что-то плохое, пускай они срываются с места и мчатся в полицию. А имя этого человека, сказала я, Паки Коццоне. Он мафиози из Нью-Йорка.
Мы вылезли из пикапа и пошли к. моей машине, а Паки уже шел к нам, выставив вперед пустые руки, чтобы подтвердить самые мирные намерения. Его громилы снова занялись полировкой. Теперь колпаков… Да, картинка была еще та!
— Мистер Лось, — подойдя поближе, почтительно обратился Паки к Фрэнсису, — приношу вам свои глубочайшие извинения.
— Правильно делаешь, — проворчал Фрэнсис. — Только этого мало для того, чтобы уберечь твою задницу от порки.
Опустив голову, Паки с сокрушенным видом проглотил это обещание.
— Надеюсь, — сказал он, — вы не прибегнете к этому. Я и так по уши вляпался в неприятности. — Он поднял голову, взглянул на меня. — Я теперь все знаю, мисс Лаватини. Мне растолковали. Простите за все. Я был уверен, вы что-то крутите, наколоть меня хотите.
Я пожала плечами:
— Зачем нам это надо?
Он снова уставился в землю и пробормотал:
— Мне сообщили… Дики сам позвонил… Кто-то из нашей семьи уже поговорил с вашими, чуть ли не с самим Большим Лосем, и получил разъяснение, что никто не зарится на наш кусок пирога. А ваш отец, — он почтительно посмотрел на Фрэнсиса, — подтвердил, что нам следует иметь дело с вами и помогать во всем, о чем скажете.
— Я не сомневался, — заметил Фрэнсис.
Но Паки не успокаивался.
— Еще он передавал вам, мисс Лаватини, свои наилучшие пожелания и сказал, что ему приятно лишний раз услышать о своих родственниках во Флориде. Кроме того… — Паки снова повернулся к Фрэнсису, его взгляд просто метался между нами. — Кроме того, ваш отец говорил, он не всегда сам знает, где находится Лось-младший и чем занимается. Извините, если передал не совсем точно…
Фрэнсис благосклонно махнул рукой.
— Я не привык ни с кем обсуждать свои дела, — сказал он, — пока не доведу их до конца. Сейчас готовлю сюрприз для Большого Лося, старик будет доволен.
Ну и Фрэнсис! Не перестаю удивляться его находчивости! Только как мы будем из всего этого выкручиваться, ума не приложу…
— Чуть не забыл, — опять забормотал Паки, — мы теперь, чтоб вы знали, к вашим услугам. Так сказать, в вашем распоряжении.
— Ну, это уж слишком, — сказал Фрэнсис. — Занимайтесь своими делами, ребята, если будет нужно, я с вами свяжусь.
— Извините, может, я не так выразился, — вежливо, но настойчиво произнес Паки, — только мне велено не отходить от вас. Охранять.
