— Лилли Мэй уже десять лет знала, где он. И вызвала его письмом сюда. Думает, что мы с тобой нуждаемся в нем.
Мальчик подскочил и сбежал вниз.
— Почему она так думает? Нам он не нужен, так ведь? Если он хотел тебе помочь, отблагодарить тебя за спасенную жизнь, почему его не было здесь, когда Кент измывался над тобой?
— Что ты знаешь о его спасении?
— Лилли Мэй сказала, что несколько человек сильно избили его и бросили в реку, а ты привела его домой, и вы вдвоем ухаживали за ним. Она говорила это сегодня, когда вы разговаривали в гостиной.
— Понятно.
— Ты сказала ему, чтобы убирался туда, откуда приехал, правда? Что он не нужен в нашей жизни? Лилли Мэй ошибается. Мы обойдемся без него.
— Джонни Мак не уедет просто потому, что тебе этого хочется. Он твердо решил мне помочь, если меня арестуют по обвинению в убийстве Кента. И он хочет познакомиться с тобой.
— А я не желаю знакомиться с ним.
— Он напросился на приглашение завтра к обеду.
— И ты сказала, что мы будем рады его видеть?
Лейн покачала головой:
— Нет, конечно. Но пойми, Джонни Мак из тех людей, что не принимают отказа. Он всегда был таким, Если ему что-то нужно, он этого добивается.
— Мама, а что ему нужно? Ты?
— Ему нужен ты, Уилл. Нужен его сын.
— Он несколько опоздал, тебе не кажется? Мне он не нужен. И я не сяду с ним за стол. Слышишь? Если он завтра явится, скажи ему, что я не хочу иметь с ним ничего общего.
Джеймс приготовил и подал жене виски со льдом. Эдит перестала расхаживать по комнате и взяла стакан.
— Ты видел его. Говорил с ним. Уверен, что это действительно Джонни Мак Кэхилл? — Эдит сверкнула глазами на Бадди Лоулера, стоявшего со шляпой в руке посередине ковра на полу библиотеки.
— Да, мэм, это Джонни Мак. Такой же, как был — заносчивый, дерзкий, вызывающий, но и не совсем такой. После того, что произошло пятнадцать лет назад, казалось бы, моя угроза должна была хотя бы слегка его припугнуть. Однако ничего подобного. Он не испугался.
— Что ты выяснил о нем?
— От него самого я ничего не узнал, но я отправил запрос, и ответ мы получим завтра, если не раньше, — ответил Бадди.
— Джонни Мак вернулся из-за Лейн, — сказала Эдит и приложилась к стакану. — Он не мог ничего знать об Уилле, разве что… Может быть, они с Лейн поддерживали контакт все эти годы.
— В общем, почему бы ни приехал, он сказал мне, что пробудет здесь столько, сколько ему понадобится. И передал вам сообщение, мисс Эдит.
— Ах, наглец, сукин сын! — Эдит допила то, что оставалось в стакане, и закашлялась, потому что крепкий напиток обжег ей горло. — Что за сообщение?
— «Скажи мисс Эдит, что беспокойство снова вернулось в город, что восходит багровая луна и ей лучше всего быть начеку».
— Он угрожает мне! Арестуй его и…
— Нельзя арестовать человека за неприятное сообщение, — сказал Джеймс.
Эдит резко повернула голову, сверкнула глазами на мужа. Ничтожество. И что только она нашла в Джеймсе Уэйре?
— Конечно, Джонни Мак будет для нас беспокойством. Как и раньше. Если не найдем способа от него избавиться…
— Пожалуй, лучше толком разузнать, дорогая, что сейчас представляет собой Джонни Мак, прежде чем придумывать для Бадди планы избавления от него, — предложил Джеймс. — Кстати, в первый раз он не справился с подобным делом, так ведь?
— Я думал, он мертв, черт возьми, — сказал Бадди. — Кент думал, что мертв. Да и все так думали. Мы с ребятами основательно отделали его, перед тем как бросить в Реку. Никакой обычный, нормальный человек не смог бы выжить.
Эдит крепко сжала пустой стакан.
— Да, все мы знаем, что Джонни Мак не был обычным человеком, и наверняка не стал теперь.
В незаконнорожденном сыне ее первого мужа не было ничего обычного. Этот парень с детства выглядел потрясающе. Конечно, Джон Грэхем был красивым мужчиной. И Фейт Кэхилл, шлюха из трейлерной швали, была поразительной красавицей. Эдит всегда знала о волокитстве мужа, и до нее доходили разговоры о ребенке Фейт, которого та родила не от мужа, убитого в пьяной драке, когда ребенок был еще младенцем. Потом, увидев впервые шестилетнего мальчика на улице с матерью, она поняла, что Джонни Мак сын Джона. Как и Кент. Только Кент носил фамилию Грэхем и был наследником грэхемовского состояния.
— А если я стану ревновать, дорогая? — спросил Джеймс с глупой улыбкой на красном круглом лице. — Мужчине неприятно сознавать, что его жена находит другого потрясающим.
Эдит резко повернулась с яростью в глазах и запустила опорожненный стакан в мужа. Джеймс успел пригнуться. Хрустальный стакан ударился об угол мраморного камина за его спиной и разбился вдребезги.
— Дурак ты, Джеймс. — Эдит убийственно посмотрела на него и повернулась к Бадди: — Разузнай все, что, сможешь, о Джонни Маке и позвони мне, хоть в два часа ночи. Я не допущу, чтобы этот скот возвращался в мой город и угрожал мне. А если он думает заявить права на Уилла, ему лучше передумать. Он недостоин быть отцом этого мальчика.
— Я сейчас еду в полицейский участок, — сказал Бадди. — И не уеду оттуда, пока не раздобуду каких-то сведений о Джонни Маке.
— Отлично. — Эдит отпустила его взмахом руки. —Провожать тебя не будем.
Когда Бадди вышел из библиотеки, Джеймс направился следом, но не успел дойти до двери, как Эдит окликнула его:
— Ты куда?
— Наверх в свою комнату, — ответил он. — Увидимся утром, дорогая.
Эдит смотрела, как муж уходит от нее. Потом, вздохнув, нервозно пригладила холеные короткие волосы. После смерти Джона Джеймс был внимательным, заботливым, и до того, как они поженились, секс с ним был довольно-таки захватывающим. Джеймс, хоть ничего собой не представлял, по крайней мере, был пылким любовником. Что он моложе ее почти на двадцать лет, что отнюдь не богат, тогда не беспокоило ее. Он согласился подписать предбрачный договор, оберегавший ее банковские счета. А что до разницы в возрасте, даже злейшие враги не могли не признавать, что Эдит Грэхем выглядит моложе своих лет.
Однако если б начать все заново, она бы не вышла за Джеймса. Насладилась бы романом с ним, потом завела бы другого любовника. Ее муж был внимательным, угодливым и зачастую напоминал ей комнатную собачку. Он всеми силами старался ей угодить, но его раболепство, которого она требовала, было в нем самым для нее ненавистным. Хотя она в конце концов возненавидела Джона Грэхема, этот мужчина не приедался ей. Ни в спальне, ни за ее пределами. И даже то, что она не могла властвовать над ним, ей очень нравилось. Они были людьми сильной воли и вспыхивали в постели жарким пламенем.
