– Я не могу сказать ему, что это, возможно, произошло из–за Евы… из–за того, что она наполовину Ансара.
– Ты должна сделать то, что необходимо, – ответила Сидония.
– Мне решать, что необходимо, а что нет.
– Этот Ансара ставит под угрозу всех нас, каждого Рейнтри.
– Джуда не ставит под угрозу никого, кроме Евы, – возразила Мерси. – Он всего лишь один Ансара, один–единственный мужчина. Что он может сделать такого, чтобы навредить целому клану?
– Позвони Данте.
– Нет.
– Давно следовало рассказать братьям правду о Еве.
– Нет. И ты не станешь звонить Данте. Слышишь?
Сидония кивнула.
– Однажды этот мужчина уже обманул тебя, затащил в свою кровать и заделал ребенка. Не позволяй ему снова одурачить тебя.
– Тогда я не знала, кто он. Теперь знаю.
– Семь лет назад он пожелал твою девственность. Теперь хочет кое–что более ценное – твоего ребенка.
– Она и его ребенок тоже, как бы сильно мне этого не хотелось.
– Думаю, он узнал о Еве еще до того, как приехал сюда, – произнесла Сидония. – Это единственное объяснение его приезда после всех этих лет. Может ты каким–то образом подсознательно…?
– Нет! Я закрыла себя от Джуды так же, как и Еву.
– Ты не закрывала себя, пока рожала ее. Тебе хотелось, чтобы он был рядом, и все время звала его.
Мерси отвела взгляд и повернулась к Сидонии спиной. И тогда та подошла к ней и обняла ее за плечи своими тонкими руками.
– Той ночью я приложила все силы, чтобы защитить тебя и ребенка, потому что ты была не в состоянии сделать это сама. И если по какой–то причине ты не можешь защититься от него сейчас, то должна позволить мне связаться с Данте.
– Пожалуйста, иди отдыхать и постарайся немного поспать. Мне нужно побыть одной и подумать.
Сидония нежно похлопала Мерси по спине. У нее не было собственных детей, и она любила королевских отпрысков так, словно те были ее внуками. Но как бы сильно Сидония ни любила Данте и Гидеона, Мерси всегда оставалась ее любимицей. Она была красивым ребенком с ангельским характером. С юных лет ее сердце было наполнено добротой и великодушием. А в возрасте шести лет, во столько, сколько сейчас было Еве, у Мерси стали проявляться эмпатические способности.
– Я сделаю, как ты просишь, – ответила Сидония. – Но будь осторожна. Ты не должна позволить своему сердцу управлять головой.
Она оставила ее одну, но не пошла в свою комнату, а зашла к Еве. Малышка лежала в старинной кровати с балдахином, ее золотые кудряшки мерцали на фоне белой, украшенной вышивкой наволочке, выделявшейся на фоне струящихся из окна лучей лунного света. Во сне Ева казалась совершенно невинной. Бодрствуя же, становилась восхитительным маленьким чертенком.
Но озорство не было злом, напомнила себе Сидония.
Ее бесценное сокровище. Она должна быть защищена. Ее мать умрет ради того, чтобы девочка была в безопасности. Равно как и она сама. Они хранили тайну об ее отце с тех пор, как та родилась, молясь, чтобы ни она, ни он никогда не узнали правду. Но теперь, когда они оба знали, что Джуда Ансара приехал за ней, она беспокоилась не только за ее безопасность, но и за безопасность людей их клана. А Мерси, кажется, питает определенную слабость к этому ансаровцу, что делает ее уязвимой перед ним.
Сидония коснулась щеки спящего ребенка, вспоминая ночь, когда родилась Ева. Мерси потребовала, чтобы с ней находилась только Сидония, заручившись ее клятвой о сохранении полной секретности прежде, чем начались схватки.
Ева вошла в мир с криком, как будто громко и ясно объявила: «Вот и я!» Кругленькая, пухленькая и розовенькая, с пушком белобрысых волос и традиционными зелеными глазами, она была прекрасной маленькой Рейнтри. За исключением родинки на шее, прямо над самым верхним позвонком. Синевато–фиолетовый полумесяц. Метка Ансара.
Той ночью Мерси схватила Сидонию за руку и умоляюще заглянула ей в глаза.
– Никогда никому не рассказывай. Никто не должен знать, что ее отец – Ансара.
– Как такое возможно? Ты никогда сознательно не отдалась бы одному из этих демонов.
– Я не знала, что кто Джуда, до тех пор… пока не забеременела.
– Ты звала его, когда рожала. Даже зная, кто он, ты все еще ждала его.
Мерси смотрела вдаль со слезами на глазах.
Именно в тот момент Сидония поняла, что Мерси любит его.
Помоги ей Бог.
* * *
Мерси ощутила присутствие Джуды. Не рядом с собой, но где–то близко. Снаружи.
Она пересекла комнату, раздвинула кружевные занавески на окне и посмотрела вниз во внутренний двор. Он стоял на каменной террасе в лунном свете, прямой, как статуя, и его тело вырисовывалось затененным силуэтом. Он распустил волосы, позволив им свободно рассыпаться по плечам. Он был невероятно красив, необуздан и источал ауру силы и мужественности, которой не могла сопротивляться ни одна женщина.
Когда–то и она была неспособна сопротивляться ему. И на короткие день и ночь поверила в его ложь, поддалась очарованию и подарила себя свободно и полностью.
Ради Евы Мерси надеялась, что никогда больше не увидит его. И ради себя тоже. Как бы сильно она ни презирала его, но ненавидеть не могла. Ненавидеть его было бы все равно, что ненавидеть часть Евы.
Хотя она и понимала, что Джуда все еще имеет некую сексуальную власть над ней, она знала, что он ее враг. И даже несмотря на то, что он являлся отцом Евы, он был и врагом собственной дочери. Разве не Ансара издали указ, по которому детей, рожденных от союза Рейнтри и Ансара, следовало казнить? Не должно было быть никаких полукровок.
Действительно ли Джуда приехал сюда убить Еву?
Нет, это невозможно. Он был искренне потрясен, узнав о ее существовании.
Но теперь, когда он узнал…
Не имело значения, знает он или нет. Он всего лишь один Ансара, хотя и очевидно, что могущественный. Но Мерси обладала равной ему силой. Да и Сидония не лишена способностей, как и те несколько Рейнтри, гостившие в настоящее время на этой земле или живущие в соседних коттеджах. Нет никакой нужды звонить Данте или Гидеону. В случае необходимости она сможет заручиться поддержкой Сидонии и остальных, и они помогут ей победить Джуду… если он действительно будет представлять для Евы угрозу.
Если?
А есть ли хоть какие–то сомнения, что именно Джуда является главной проблемой? Он либо заберет Еву, либо убьет ее. Ничто из этого было не допустимым.
Глядя на темную спину Джуды, на широкие плечи и гладкие черные волосы, Мерси вслух спросила себя:
– Как я могла когда–то любить его?
